— Я был совсем маленьким, когда меня укусил оборотень. Мои родители перепробовали все средства исцеления, но в те времена вылечить меня было невозможно. Зелье, которое все это время варил для меня профессор Снэйп, было открыто совсем недавно. Оно делает меня безопасным для окружающих. Если я начинаю принимать его за неделю до полнолуния, то во время перевоплощения не теряю рассудок… Я могу спокойно лежать в своем кабинете, свернувшись клубком — вполне себе безобидный волк! — и дожидаться, когда луна вновь пойдет на убыль.
Однако до того как было открыто зелье Волкотокс, я раз в месяц становился сущим зверем. Об обучении в Хогвартсе не могло быть и речи. Никакие родители не согласились бы подвергнуть своих детей опасности пребывания рядом со мной.
Но наступил день, когда ректором Хогвартса стал Дамблдор, и он проявил сострадание. Он заявил, что нет причины, по которой я не мог стать учеником школы — необходимо только было соблюсти определенные меры безопасности. — Люпин вздохнул и повернулся к Гарри: — Я тебе как-то говорил, что Воинственную Ветлу посадили в тот год, когда я приехал в Хогвартс. Правда заключается в том, что именно по этой причине ее и посадили. И этот дом, — Люпин с грустью оглядел комнату, — и тоннель, который к нему ведет, были построены специально для меня. Раз в месяц меня тайно отправляли сюда из замка на время перевоплощения. А дерево посадили у входа в тоннель, чтобы никто случайно не встретился на моем пути, пока я был опасен.
Гарри не понимал, куда ведет рассказ Люпина, но тем не менее был полностью им захвачен. Тишину комнаты, помимо голоса Люпина, нарушал только испуганный писк Скабберса.
— В то время каждое мое перевоплощение оборачивалось кошмаром. Превращение в оборотня — процесс очень болезненный. Я был в изоляции от людей, кусать было некого, поэтому я кусал и царапал самого себя. Местные жители слышали шум и вой и думали, что это свирепствуют особенно буйные привидения, а Дамблдор всячески поощрял распространение этих слухов… Даже теперь, когда в доме столько лет стоит полная тишина, жители деревни не решаются к нему приближаться…
И все же, если не считать моих перевоплощений, здесь я был счастлив как никогда. Впервые в жизни у меня были друзья, трое замечательных друзей: Сириус Блэк, Питер Петтигрю и, конечно, твой отец, Гарри, — Джеймс Поттер. Мои друзья не могли не заметить моих регулярных исчезновений, что было вполне естественно. Я придумывал всевозможные истории — что у меня, к примеру, заболела мать, и пришлось поехать домой ее навестить… Меня страшила мысль о том, что они отвернутся от меня, узнав правду. Но в конце концов они, как и ты, Гермиона, во всем разобрались…
И они не оставили меня. Наоборот, ради меня они совершили такое, что сделало мои перевоплощения не просто терпимыми, но и лучшими моментами в моей жизни — они сами стали анимагами.
— И мой отец тоже? — изумился Гарри.
— Разумеется, — заверил его Люпин. — На протяжении трех лет все свое свободное время они тратили на то, чтобы этому научиться. Твой отец и Сириус были не только самыми одаренными учениками школы, но и самыми везучими, поскольку превращение в животных может привести к непредсказуемым последствиям. Это еще одна причина, почему Министерство Магии тщательно отслеживает все попытки по обретению этого навыка. Джеймс и Сириус приложили много усилий, чтобы и Питеру помочь стать анимагом. Наконец, на пятом году обучения они овладели этой премудростью, и теперь каждый из них мог превращаться в животное по собственному желанию.
— Но каким образом это вам помогло? — спросила озадаченная Гермиона.
— Они не могли общаться со мной в человеческом обличии, но составляли мне компанию в облике животных. Ведь оборотень опасен только для людей. Каждый месяц они тайком покидали замок, спрятавшись под мантией-невидимкой Джеймса. Потом они совершали перевоплощение, а Питер, как самый маленький, проскальзывал под драчливыми ветвями, дотрагивался до определенного сучка и тем самым обездвиживал дерево. По тоннелю они пробирались в мое пристанище. Рядом с ними и под их влиянием я становился менее опасным — туловище все еще оставалось волчьим, но разум уже обретал человеческие черты.
— Не тяни резину, Ремус, — проворчал Блэк, по-прежнему не сводя со Скабберса алчущих глаз.
— Я уже почти добрался до сути, Сириус, осталось немного… Теперь, когда мы все могли перевоплощаться в животных, перед нами открылись захватывающие перспективы. Мы настолько осмелели, что стали убегать из Хохочущей Хижины и всю ночь скитаться по территории школы и окрестностям деревни. Сириус и Джеймс перевоплощались в крупных животных и могли в случае чего обуздать оборотня. Не думаю, чтобы кто-либо из учеников Хогвартса во все времена лучше нас изучил и территорию школы, и окрестности Кабаньих Лужков… Вот тогда-то мы и решили сделать Карту Разбойников, а в качестве подписи поставить свои прозвища. Сириус — Шалопут, Питер — Проныра, а Джеймс — Сохач.