От рвущегося навстречу режуще-холодного воздуха глазам было больно, но Гарри не закрывал их. Один раз он увидел сноп пламени, вырвавшийся откуда-то из глубин коридора, и обернулся посмотреть, не дракон ли это, но было уже поздно. Они погружались все глубже под землю и ехали теперь мимо озера, вокруг которого с пола и потолка росли сталактиты и сталагмиты.
- Так и не знаю, - крикнул Гарри Огриду сквозь грохот тележки, - какая разница между сталактитом и сталагмитом?
- В сталагмите есть буква "м", - ответил Огрид. - И не спрашивай больше ничего, а то меня вырвет.
Он и правда совершенно позеленел. Когда тележка наконец остановилась около маленькой дверцы в стене, ему пришлось постоять опершись о стену, чтобы колени перестали дрожать.
Цапкрюк отпер дверцу. Оттуда, клубясь, вырвался зеленый дым. Когда дым рассеялся, Гарри ахнул. Внутри, в ячейке, лежали горы золотых монет. Колонны серебряных. Груды маленьких бронзовых нутов.
- Все твое, - улыбнулся Огрид.
Все его - это было потрясающе. Дурслеи, скорее всего, ничего об этом не знали, а то бы быстренько все отобрали. Они постоянно жаловались, что Гарри им очень дорого обходится. А оказывается, все это время он, сам того не подозревая, владел целым состоянием, спрятанным глубоко под землей.
Огрид помог Гарри уложить некоторое количество денег в сумку.
- Золотые - это галлеоны, - объяснял он. - В одном галлеоне семнадцать серебряных сиклей, а в одном сикле - двадцать девять нутов, все довольно просто. Вот так, этого на пару семестров хватит, а остальные пусть лежат здесь, целее будут. - Он повернулся к Цапкрюку. - А теперь, будь другом, к ячейке номер семьсот тринадцать, и, может, не будешь так гнать?
- Скорость только одна, - отрезал Цапкрюк.
Они помчались дальше, вглубь, набирая скорость. Все холоднее становилось, все сильнее швыряло тележку на крутых поворотах. С грохотом пронеслись они мимо подземного ущелья, и Гарри перевесился через бортик, чтобы посмотреть, что там, внизу, но Огрид с болезненным стоном за шиворот втащил его обратно.
Ячейка семьсот тринадцать не имела замочной скважины.
- Станьте в стороне, - важно велел Цапкрюк. Он легонько тронул поверхность длинным ногтем, и дверца попросту растаяла от прикосновения.
- Если так сделает кто-нибудь посторонний, его утянет внутрь, и он окажется в заточении, - объяснил Цапкрюк.
- А вы часто проверяете, нет ли кого внутри? - спросил Гарри.
- Примерно раз в десять лет, - ответил Цапкрюк с весьма зловредной ухмылкой.
Гарри не сомневался, что в такой секретной ячейке должно храниться что-то очень-очень важное, и, снедаемый любопытством, весь вытянулся вперед, ожидая увидеть по меньшей мере груды алмазов - но ячейка была пуста, по крайней мере, на первый взгляд. Только потом он заметил на дне небольшой грязноватый сверток в коричневой бумаге. Огрид взял сверток и засунул его куда-то в глубины своего плаща. Гарри ужасно хотелось узнать, что же там такое, но он все же сдержал свое любопытство и не стал спрашивать.
- Ну, давай назад в эту адскую громыхалку, и не говори со мной по дороге, лучше мне держать пасть закрытой, - сказал Огрид.
Кое-как пережив ужасы обратной дороги, они стояли за дверями "Гринготтса", щурясь на ярком солнце. Гарри не знал, куда и бежать, теперь, когда в сумке у него было полно денег. Ему не требовалось знать, каков обменный курс галлеона по отношению к фунту, чтобы понять, что сейчас у него больше денег, чем было когда-либо до этого - и даже больше, чем было когда-либо у Дурслеев, если уж на то пошло.
- Надо б форму прикупить, - Огрид мотнул головой в сторону "Мадам Малкин - Робы на все случаи жизни". - Слушай, Гарри, ты не против, я заскочу пропустить стаканчик в "Дырявый котел"? Терпеть ненавижу эти тележки.
Он все еще был очень бледен, и Гарри, сильно волнуясь, пошел к мадам Малкин один.
Мадам Малкин оказалась приземистой, улыбчивой ведьмой, одетой в лиловое.
- Идешь в "Хогварц", милый? - перебила она, когда Гарри начал было говорить что-то невнятное. - Вот здесь все, что нужно - и, кстати, у нас тут еще один молодой человек примеряет форму.
В глубине магазина на табуретке стоял мальчик с бледным, вытянутым лицом, а вторая ведьма подкалывала булавками подол его длинной черной робы. Мадам Малкин поставила Гарри рядом на стульчик, надела ему через голову длинное платье и стала определять нужную длину.
- Привет, - сказал мальчик, - тоже в "Хогварц"?
- Да, - кивнул Гарри.
- Мой папа в соседнем магазине покупает учебники, а мама выбирает волшебные палочки на том конце улицы, - сообщил мальчик. У него был скучный, манерный голос. - А потом я их поведу смотреть на гоночные метлы. Не понимаю, почему первоклассникам нельзя иметь собственные метлы. Надо будет все-таки заставить отца купить метлу, я уж как-нибудь протащу ее в школу.
Гарри непроизвольно вспомнил о Дудли.
- А у тебя есть метла? - приставал мальчишка.
- Нет, - ответил Гарри.
- А ты в квидиш-то вообще играешь?
- Нет, - снова ответил Гарри, гадая, что за штука квидиш.
- А я играю - папа говорит, будет преступление, если меня не выберут играть за мой колледж, и, должен сказать, я тоже так думаю. Ты уже знаешь, в какой колледж идешь?
- Нет, - с каждой минутой Гарри чувствовал себя все глупее.
- Ну, вообще-то никто точно не знает, но я уверен, что попаду в "Слизерин", у нас вся семья там училась - ты только представь, каково попасть в "Хуффльпуфф", я бы ушел из школы, честное слово, а ты?
- Мммм, - промычал Гарри, сожалея, что не может сказать ничего более содержательного.
- Посмотри-ка на этого дядьку! - воскликнул вдруг мальчик, кивая в сторону витрины. За окном стоял Огрид, он скалился и вертел в руках два больших рожка мороженого, чтобы показать, что не может войти.
- Это Огрид, - сказал Гарри, довольный, что знает хоть что-то, чего не знает противный мальчишка. - Он работает в "Хогварце".
- А-а, - протянул мальчик, - я о нем слышал. Он какой-то прислужник, верно?