— Нормально, — с мрачной иронией произнес Гарри, — именно этого мне и не хватало. Выставиться перед Малфоем придурком на метле.
А он так ждал, так хотел начать учиться летать!
— Почему обязательно придурком, — успокоительно сказал Рон. — Конечно, Малфой вечно хвастается, как он замечательно играет в квидиш, но я готов поспорить, что это все трепотня.
Малфой и правда все время говорил о полетах. Он громко сетовал по поводу того, что первоклассников не принимают в команды по квидишу и рассказывал длинные, красочные истории, всегда кончавшиеся одинаково, тем, как он чуть было не сбил вертолет с муглами. Впрочем, Малфой был в этом не одинок: судя по рассказам Симуса Финнигана, последний провел детство в воздухе, летая на метле над деревней. Даже Рон был всегда готов поведать любому, кто соглашался слушать, о том случае, когда он, на старой метле Чарли, чудом избежал столкновения с дельтапланом. Все дети из колдовских семей постоянно разговаривали о квидише. Рон даже чуть не подрался с Дином Томасом, который жил с ними в одной комнате, из-за футбола. Рон был не в состоянии понять, что это за игра такая, с одним мячом, где даже нельзя летать. Гарри застал Рона за тем, что тот тыкал пальцем в висящий над постелью Дина плакат с изображением вестхэмской футбольной команды и пытался заставить игроков двигаться.
Невилль еще ни разу не летал, бабушка его и близко не подпускала к метлам. Про себя, Гарри считал, что у нее были для этого все основания, Невилль умудрялся попадать в истории, даже стоя обеими ногами на земле.
Гермиона Грэнжер волновалась из-за полетов не меньше Невилля, потому что летать нельзя научиться по книгам — не то чтобы она не пробовала. В четверг за завтраком она чуть было всех не уморила различными летными советами, почерпнутыми ею из библиотечной книги «Квидиш сквозь века». Невилль впитывал каждое слово, в отчаянии надеясь, что впоследствии это поможет ему удержаться на метле, но зато все остальные вздохнули с облегчением, когда лекция Гермионы оказалась прервана прибытием почты.
После записки от Огрида письма для Гарри больше не приходили, и Малфой, разумеется, быстро это заметил. Принадлежавший Малфою орлиный филин ежедневно приносил коробки с конфетами, которые Драко жадно вскрывал за слизеринским столом.
Амбарная сова принесла Невиллю посылку от бабушки. Он радостно вскрыл ее и достал довольно большой стеклянный шар, наполненный, по виду, белым дымом.
— Это Вспомнивсёль! — обрадованно объявил Невилль. — Бабушка знает, что я вечно все забываю — а эта штука напоминает, если ты что-то забыл сделать. Смотрите — если взять его в руки покрепче, а он покраснеет… Ой! — Его лицо омрачилось, потому что Вспомнивсёль сразу же побагровел, — Если ты что-то забыл…
Пока Невилль старался вспомнить, что же он забыл, Драко Малфой, проходивший мимо стола «Гриффиндора», выхватил Вспомнивсёль у него из рук.
Гарри с Роном вскочили. В глубине души они давно искали повода подраться с Малфоем. К сожалению, профессор МакГонаголл, обладавшая сверхъестественной способностью предчувствовать потасовки, в мгновение ока оказалась рядом.
— В чем дело?
— Малфой взял мой Вспомнивсёль, профессор.
Ругнувшись в сторону, Малфой тут же швырнул Вспомнивсёль обратно на стол.
— Хотел посмотреть, — бросил он небрежно и, шаркая, удалился в сопровождении эскорта — Краббе и Гойла.
В три тридцать пополудни Гарри, Рон и остальные гриффиндорцы торопливо бежали вниз по ступенькам главного входа — во двор на первое в жизни летное занятие. Был ясный день, дул легкий ветерок, и трава волнами колыхалась под ногами, когда по пологому склону они спускались на гладкий, ровный газон в дальней части двора, за которым высились темные, зловеще раскачивавшиеся деревья запретного леса.
Слизеринцы уже собрались. На земле были аккуратно разложены двадцать метел. Гарри однажды слышал, как Фред и Джордж Уэсли жаловались, что школьные метлы — просто ужас, то вибрируют, если залетишь слишком высоко, а то, например, забирают влево.
Прибыла учительница, мадам Самогони, невысокая женщина с седыми волосами и ястребиными глазами.
— Ну, и чего же это мы ждем? — рявкнула она. — Встали рядом со своими метлами. Быстро!
Гарри посмотрел вниз, на доставшуюся ему метлу — видавшую виды, покрытую торчащими в разные стороны заусеницами.
— Вытяните правую руку над метлой, — приказала мадам Самогони, стоя перед построившимися в ряд учениками, — и скажите: «Встать!».
— ВСТАТЬ! — закричал нестройный хор.
У Гарри метла тут же вскочила в руку, но так было не у всех. Метла Гермионы Грэнжер перекатилась по земле в сторону, а у Невилля вообще не пошевелилась. Может быть, метлы, как лошади, чувствуют, если ты их боишься, подумал Гарри; ведь голос у Невилля дрогнул так, что стало ясно — он и думать не хочет о том, чтобы отрывать ноги от земли.
Мадам Самогони показала, как следует садиться на метлу, чтобы не соскальзывать с нее, и стала расхаживать вдоль рядов, поправляя положение рук. Гарри с Роном испытали злорадное наслаждение, когда учительница объяснила Малфою, что тот всю жизнь делал все неправильно.
— Сейчас, по свистку, с силой оттолкнитесь от земли, — продолжила объяснения мадам Самогони, — держите метлу ровно. Поднимитесь на несколько футов, а потом сразу спускайтесь, для этого слегка наклонитесь вперед. По свистку — раз — два — Невилль, издергавшийся от боязни остаться на земле, когда остальные полетят, оттолкнулся от земли раньше, чем мадам Самогони поднесла свисток к губам.
— Вернись, мальчик! — закричала она, но Невилль летел вертикально вверх, как пробка из бутылки — двенадцать футов — двадцать футов. Гарри видел, как Невилль, со смертельно-бледным перепуганным лицом, глянул вниз, ахнул от ужаса, соскользнул вбок и — ШМЯК! — раздался ужасный звук упавшего тела — Невилль бесформенной кучей лежал в траве. Метла его продолжала подниматься все выше и выше, потом встала на курс, лениво поплыла к Запретному лесу и, наконец, скрылась из виду.
Мадам Самогони, с лицом не менее белым, чем у Невилля, склонилась над мальчиком.
— Сломал запястье, — услышал Гарри. — Ну давай, малыш, вставай — ничего страшного.
Она повернулась к остальным.
— Приказываю не шевелиться, пока я отведу этого мальчика в амбулаторию! Метлы должны оставаться там, где сейчас — иначе вылетите из «Хогварца» раньше, чем успеете сказать «квидиш». Ну, пойдем, милый.
Едва они отошли, Малфой разразился презрительным хохотом.
— Видели его лицо, этого мешка с картошкой?
Остальные слизеринцы тоже захохотали.
— Заткнись, Малфой! — рявкнула Парватти Патил.
— Оооо, ты защищаешь Длиннопоппа? — презрительно удивилась Панси Паркинсон, слизеринка с каменным лицом. — Вот уж не думала, Парватти, что тебе нравятся толстые плаксы.
— Смотрите! — крикнул Малфой, бросаясь вперед и хватая что-то с земли. — Это же та самая дурацкая штука, которую прислала бабка Длиннопоппа.
Вспомнивсёль засверкал на солнце, когда Малфой поднял его вверх.
— Дай сюда, Малфой, — спокойно проговорил Гарри. Все повернулись и с любопытством ждали, что будет.
Малфой мерзко ухмыльнулся.
— Я думаю, надо оставить это где-нибудь, чтобы Длиннопопп сразу увидел — ну, например… на дереве?
— Дай сюда! — заорал Гарри, но Малфой вскочил на метлу и взлетел. Оказалось, он не врал, он действительно умел летать, и летать хорошо. Зависнув возле одной из самых верхних ветвей дуба, он крикнул: «На, держи, Поттер!»
Гарри схватил метлу.
— Нет! — отчаянно закричала Гермиона Грэнжер. — Мадам Самогони велела не шевелиться — из-за тебя нам всем достанется!
Но Гарри не обратил внимания на ее крики. Кровь стучала у него в ушах. Он оседлал метлу, с силой оттолкнулся от земли и сразу же стал подниматься вверх, вверх; ветер отбросил назад его волосы, полы одежды хлопали сзади — волна наслаждения окатила его, и он понял, что наконец-то нашлось то, что можно делать без всякого обучения — летать было просто и прекрасно. Он слегка потянул метлу вверх, чтобы подняться немного повыше. До него донеслись визги и вопли оставшихся далеко внизу девочек, и восторженное гиканье Рона.