Оказавшись в футе над землей, Гарри спрыгнул с метлы. Он не мог поверить в случившееся. Он победил — игра окончена; она длилась едва ли дольше пяти минут. Гриффиндорцы один за другим соскакивали с метел на поле. Гарри увидел, как неподалеку приземляется Злей, с белым лицом и поджатыми губами — и почувствовал чью-то руку у себя на плече, поднял голову и встретился взглядом с улыбающимся Думбльдором.
— Отлично, — похвалил Думбльдор тихо, так, что только Гарри мог расслышать, — Приятно видеть, что ты не скучал по зеркалу… занимался делом… молодец…
Злей сердито сплюнул на землю.
Некоторое время спустя Гарри один вышел из раздевалки, чтобы отнести «Нимбус 2000» в сарай. Давно уже он не бывал так счастлив. Он совершил нечто, чем можно по-настоящему гордиться — больше никто не скажет, что он известен только благодаря своему имени. Никогда еще вечерний воздух не дышал такой свежестью, не был так упоительно сладок. Гарри брел по мокрой траве, еще и еще раз переживая события последнего часа, слившиеся у него в голове в одно расплывчатое сладостное ощущение: гриффиндорцы, подбегающие с трибун, чтобы на плечах унести его с поля; на некотором расстоянии Рон с Гермионой, скачущие вверх-вниз; кровь из носа у Рона, который тем не менее выкрикивает торжествующие «Ура!».
Гарри подошел к сараю. Он прислонился к деревянной двери и стал смотреть на «Хогварц», на окна, зажигающиеся красным светом в лучах заходящего солнца. «Гриффиндор» выиграл. Он победил, он показал этому Злею…
Кстати, о Злее…
Скрытый под плащом с капюшоном, по ступенькам замка быстрой походкой сошел человек. Явно не желая быть замеченным, он шагал в направлении Запретного леса и стремился как можно скорее пересечь двор. Радость победы оставила Гарри — он узнал эту крадущуюся походку. Злей идет в Запретный лес, в то время как все остальные сидят за ужином — с чего бы это?
Не раздумывая, Гарри вскочил на метлу и поднялся в воздух. Бесшумно паря над замком, он проследил, как Злей торопливо вошел в лес. Гарри последовал за ним.
Сквозь густые кроны деревьев Гарри не мог видеть, куда направляется Злей. Тогда он стал летать кругами, ниже и ниже, задевая верхушки деревьев, пока, наконец, не услышал голоса. Он полетел на звук, бесшумно опустился на высокую березу и осторожно полез по ветке, крепко держа в руках метлу и стараясь разглядеть, что происходит внизу.
Там, на темной поляне, стоял Злей, и он был не один. С ним был Белка. Гарри не видел выражения его лица, но заикался Белка гораздо сильнее обычного. Гарри изо всех сил напряг слух, чтобы не пропустить ни слова из разговора профессоров.
— … н-н-не знаю, з-з-зачем вам п-п-понадобилось встречаться с-со мной именно з-з-здесь, Злодеус…
— О, я надеялся, что мы сумеем сохранить наш секрет, — сказал в ответ Злей ледяным тоном. — В конце концов, учащимся не положено знать о философском камне.
Гарри сильнее наклонился вперед. Белка что-то промямлил. Злей перебил его.
— Вы уже выяснили, как можно пройти мимо этого животного, которое держит Огрид?
— Н-н-но, Злодеус, мне…
— Вам не понравится, если я стану вашим врагом, Белка, — заявил Злей, делая шаг по направлению к собеседнику.
— Я н-н-не з-з-знаю, что в-вы…
— Вы превосходно знаете, что я имею в виду.
Громко ухнула сова, и Гарри чуть не свалился с дерева. Он восстановил равновесие на следующих словах Злея: «… ваш милый фокус-покус. Я жду.»
— Н-н-но я н-н-е …
— Прекрасно, — перебил Злей. — Вскоре у нас будет возможность побеседовать еще, а до той поры вы все обдумаете и решите, на чьей вы стороне.
Он накинул капюшон на голову и стремительно удалился. Почти совсем стемнело, но Гарри все-таки мог видеть Белку. Тот стоял неподвижно, словно окаменев.
— Гарри, где же ты был? — пронзительно закричала Гермиона.
— Наши победили! Наши победили! Ты победил! — вопил Рон, барабаня Гарри по спине. — А я поставил Малфою синяк, а Невилль один напал на Краббе и Гойла! Он все еще в больнице, но мадам Помфри говорит, что с ним все будет в порядке — а он говорит, что еще покажет слизеринцам! Все тебя ждут в гостиной, мы устроили пир, Фред с Джорджем стащили на кухне пирожные и еще много чего!
— Это уже неважно, — сказал Гарри почти беззвучно, — давайте найдем пустую комнату, я вам такое расскажу…
Он удостоверился, что в комнате нет Дрюзга и плотно закрыл дверь, а затем рассказал друзьям все, что видел и слышал.
— Так что мы оказались правы, это и в самом деле философский камень, и Злей пытается заставить Белку быть соучастником. Злей спросил, знает ли он, как пройти мимо Пушка — и еще он говорил про какой-то «фокус-покус» — значит, камень охраняет не только собака, но и какое-нибудь заклинание, а может, и не одно, к тому же, Белка наверняка наложил на него какое-нибудь заклятие от сил зла, сквозь которое Злею самому не прорваться…
— Так ты хочешь сказать, что камень в безопасности только до тех пор, пока Белка не расколется? — встревожилась Гермиона.
— Тогда камня не будет к следующему вторнику, — безапелляционно заявил Рон.
Глава 14
Норберт, норвежский зубцеспин
Белка, однако, оказался тверже, чем они думали. Неделя проходила за неделей, профессор бледнел и худел, но было непохоже, что он скоро сдастся.
Всякий раз, проходя по коридору третьего этажа, Рон, Гарри и Гермиона прикладывали ухо к двери, удостовериться, что оттуда по-прежнему доносится ворчание Пушка. Злей расхаживал по школе в обычном своем дурном расположении духа, и это был верный знак, что камень пока пребывает в безопасности. При встречах с Белкой Гарри старался улыбнуться как можно более ободряюще, а Рон теперь стыдил всякого, кто насмехался над заиканием профессора.
У Гермионы, между тем, были и другие заботы помимо философского камня. Она начала составлять учебные планы, рисовала всяческие таблички, делала в тетрадях пометки цветными чернилами. Гарри с Роном ничего не имели бы против этого, да только Гермиона с великим занудством пыталась заставить их делать то же самое.
— Гермиона, экзамены еще через сто лет.
— Через десять недель, — отрезала Гермиона. — Это вовсе не сто лет, скорее одна секунда, Николас Фламел меня бы понял.
— Но нам ведь не по шестьсот лет, — напомнил ей Рон. — В любом случае, зачем тебе все это учить, ты и так все знаешь.
— Зачем учить? Ты с ума сошел? Ты что, не понимаешь? Если не сдать эти экзамены, нас не переведут во второй класс! Это очень ответственные экзамены, давно уже нужно было начать готовиться, о чем я только думала, где была моя голова…
К сожалению, точку зрения Гермионы полностью разделяли учителя. Они так завалили ребят заданиями, что пасхальные каникулы, в отличие от рождественских, прошли почти незаметно. Да и нелегко было отключиться от учебы, когда над душой постоянно висела Гермиона, то повторяя двенадцать способов использования драконьей крови, то отрабатывая махи волшебной палочкой. Гарри и Рон, зевая и постанывая, проводили большую часть свободного времени в библиотеке возле Гермионы и старались хоть как-то разобраться с дополнительными заданиями.
— Никогда мне всего этого не запомнить, — грустно вздохнул однажды Рон, бросил перо и с тоской уставился в библиотечное окно. За окном сиял первый по-настоящему весенний день. Небо было чистого, незабудкового цвета, и в воздухе чувствовалось приближение лета.
Гарри, в это время разыскивавший «бадьян дикий» в «Тысяче волшебных трав и грибов», не поднимал головы от книжки, пока Рон не крикнул:
— Огрид! А ты что делаешь в библиотеке?
Огрид шаркающей походкой вылез из-за полок, пряча что-то за спиной. Признаться, в своем кротовом тулупе он выглядел крайне неуместно.
— Да глядел тут кой-чего, — сказал он деланно-равнодушно, стараясь отвлечь внимание ребят, что незамедлительно вызвало у них жгучий интерес. — А вам чего тут понадобилось? — И он вдруг спросил подозрительно: — Вы ведь не по Фламелову душу, нет?