— Кто? — хрипло спросил Гарри.
— Беллатрисса Лестрейндж, — ответил Рон автоматически.
— Опять она, и Сириус…
— Я знаю это! — взревел Рон. — Так же, как Сириус! Я видел это сам, сразу после того, как ты ушел! Потом они все отступили. Молчи теперь, Гарри, молчи о моей сестре, прошу тебя.
Гермиона прикрыла рот рукой и переводила отчаянный взгляд с одного на другого.
— Чуда не случилось, брат, — сказал Гарри из последних сил, больше он уже ничего не мог.
В кабинет директора он пришел лишь спустя некоторое время, там его встретили аплодисментами. Он выдержал это, ему казалось, что теперь он может выдержать все. Дамблдор обеспокоено смотрел на него из своего портрета, слезы восхищения и любви стояли в его глазах. Гарри положил Старшую Палочку рядом с Омутом Памяти, но тут ему в голову пришла неожиданная мысль; он достал из кармана сломанную палочку с пером феникса, направил на нее Старшую и сказал: «Репаро!» Через секунду он вновь ощутил в своей ладони тепло старого друга.
Поотер спустился по лестнице вместе с Роном и Гермионой. Навстречу им шла профессор Макгоннагал, которой, судя по нескольким повязкам, уже оказали первую медицинскую помощь. Она махнула рукой, и они подошли к ней.
— Гарри, ты… Ты можешь отдыхать, — сказала она ломким голосом. — Рон, твои родители ждут тебя.
— Джинни… — произнес Гарри мертвым голосом.
— Ее уже увезли.
— Но я хотел бы…
— Не сейчас, тебе срочно нужен отдых, я твой декан, в конце концов! Я сожалею… — ее голос оборвался. Она несколько раз глубоко вдохнула и продолжила: — Ее родители тоже не смогли поехать. Не сейчас, понимаете?
— НЕТ!
— Я провожу Гарри в гостиную Гриффиндора! — вызвалась Гермиона. — Тебе не нужно будет наблюдать все это!
Рон и Макгоннагал понимающе кивнули. Гарри позволил себя увести, ноги плохо повиновались ему. Он хотел любой ценой заглушить эту боль и не мог, ни у кого нет столько сил! Свет солнца, лившийся изо всех окон, резал ему глаза. Как слепой, он нащупал дверную ручку, совершенно не удивившись тому, что Полной Дамы и вообще какого‑либо стража у входа не было, доплелся до спальни, рухнул на застеленную кровать и провалился в небытие. Он не слышал, как вышла Гермиона…
Снова площадь Гриммо, 12
Часы в гостиной пробили полночь. Из кухни донеслось довольное бормотание: Кричер слонялся из угла в угол с большими глиняными горшками в руках, умудряясь попутно вытирать невидимую пыль. Теперь он был очень высокого мнения о своем юном хозяине, который не только не обижал его, но даже не пытался пнуть ногой или выставить из комнаты, когда он надоедал своим непрерывным брюзжанием. Многие домашние эльфы, узнав о такой жизни, наверняка бы умерли от зависти. Еще раз усмехнувшись, Кричер напомнил себе, что он должен еще принести тушеное мясо для мистера Рональда Уизли, и полез в подвал. В доме номер двенадцать на площади Гриммо вновь стало тихо.
Гарри крепко спал на учебнике по истории магии. Хотя профессор Биннс ему прозрачно намекал, что он получит высший бал на экзамене в школу авроров, Гарри очень в этом сомневался. Он вообще горько сожалел о том, что провалил экзамен на пятом курсе (о самом экзамене ему принципиально не хотелось вспоминать). А теперь вот нужно было каким‑то образом не опозориться перед министерской комиссией. Министерство магии было, разумеется, ему очень благодарно за все… сначала. Потом, как водится, бюрократы победили, и пресловутая борьба за власть возобновилась. Как любила повторять Гермиона, такое бывает только в сказке, чтобы все оказались добрыми, белыми и пушистыми. На самом деле, все эти волшебники панически боялись Гарри, как когда‑то Дамблдора. Гарри, в свою очередь, совершенно не претендовал на верховную власть и вообще на какую‑либо чиновничью должность в министерстве, он просто хотел пожить спокойно. Но это ему, как всегда, не удавалось — он решил продолжить учебу вместе с Роном и Гермионой, чтобы закончить Хогвартс. Рон как будто очнулся: взялся за дело с огромным энтузиазмом и даже разработал собственную программу. Гарри такая идея не вдохновила, он полагал, что пропущенного материала ему хватит с головой. Однако он все больше осознавал, что просто так сдать экзамены ему вряд ли позволят, так как многое зависело от Министерства. Макгоннагал, новый директор Хогвартса, была вне себя от того, каким образом министерская верхушка вновь показывала свою истинную сущность, и поделать с этим ничего было нельзя. «Подождем, Поттер, — говорила она, — у них там не все дома».