Гарри лежал в кровати и смотрел в потолок. Сна как ни бывало. «Величайшая несправедливость», — подумал он и перевернулся на другой бок. Ночь была тихой. Гарри думал о Джинни, потом о Снейпе и, в конце концов, заснул.
Другим прощай часто, себе – никогда
— Если сконцентрироваться, можно легко расположить эти составные части в правильной последовательности. Смотри, Рон, это же просто, если быть внимательным: изумрудный порошок смешивается с вересковой настойкой…
— Гермиона, я НЕ МОГУ сконцентрироваться, понимаешь ты это?
— Ну естественно, если играть по ночам в шахматы и пить согревающие напитки вроде пива.
Гарри устало посмотрел на обоих. Вчера они пили скорее другое, чем пиво, но вот с шахматами… Суммировав свои прошлые поражения, Гарри захотелось отыграть у Рона еще три партии утром. Разумеется, он проиграл еще пять, поскольку Рон был трезв, как стеклышко, и раздосадован.
Так пришел март. Весна со всех сторон устремилась на Хогвартс, деревья уже готовились к будущему теплу, наслаждаясь обманчивым дневным светом, обладавшим своеобразным светло–желтым оттенком. Два дня назад Гарри получил последнее письмо от Джинни, в котором она сообщала, что у нее все в порядке, но нужно было еще какое‑то время ежедневно принимать медикаменты. Целители уверяли, что выпишут ее из госпиталя уже к концу месяца. «Меня уже можно посещать, но я прошу тебя, Гарри, тебе нужно готовиться к экзаменам, а не рассиживаться тут у меня. Потом я и так и так навещу старый добрый Хогсмид, и там мы сможем увидеться. Всего тебе наилучшего. Передай от меня привет Рону и Гермионе. Твоя Джинни». Гарри все равно планировал пойти в госпиталь на выходных, потому что он уже настолько тосковал, что, как и Рон, ни на чем не мог сосредоточиться, что, естественно, совершенно не радовало Гермиону. Она прилагала большие усилия к тому, чтобы побудить молодых людей к учебе, поскольку экзамены неожиданно оказались крайне сложными. Особенно по зельеварению. На прошлом занятии Гарри ухитрился случайно отравить профессора Слагхорна; отравление, к счастью, оказалось неопасным, Гарри просто перепутал пару ингредиентов в пропорциональном соотношении, тем не менее, профессору пришлось провести несколько дней в больничном крыле.
— Ты, скорее, сделал доброе дело, — шутил Рон. — Такая радость для Снейпа: послушать историю про то, как опозорился знаменитый Гарри Поттер.
На это Гарри лишь мрачно кивал, думая о том, что самого Снейпа должны были выписать со дня на день. Мадам Помфри каждый день принимала валерьянку, так как ее пациент становился все невыносимее. Он знал все лучше нее и настаивал на том, чтобы заниматься своими зельями прямо в больничном крыле. Мадам Помфри, конечно же, громко протестовала против этого, и они все время спорили. Ну, что ж, теперь Снейп хоть обрадуется тому, что Поттер опять что‑то сделал не так. Подобные мысли, однако, не радовали Гарри. И он жил лишь надеждой, что скоро он увидит Джинни.
Как‑то раз он уже не стал даже пытаться что‑то делать. Просмотрев свой лист с заданиями, он просто отложил его в сторону. Кто, интересно, додумался составлять для всех школьников разные задания?
— Гермиона, помоги, — убито простонал он.
— Дай мне свой лист, — потребовала она. — Ну вот, твой гораздо сложнее. Наверное, Снейп надоумил Слагхорна.
— Да брось ты, Гермиона, — недовольно сказал Рон. — Слагхорн бы не согласился.
— Ты думаешь, Снейп не смог бы его убедить?
— Я недавно слышал, что они не особенно ладят, — осторожно сказал Гарри.
— Странно, — протянула Гермиона. — Гарри, я могу тебе сейчас все самым подробнейшим образом объяснить, но если ты не сделаешь это на экзамене…
— Ты же помогаешь Рону.
— Максимум, что я смогу сделать, дать ему списать половину. Но ты выглядишь еще неубедительнее его, уж извини меня.
— Тогда мне пора на свежий воздух.
— Ну, иди. Только не летай на метле, а то еще упадешь в обморок.