— Ты пришёл обсудить со мной тонкости этикета? — огрызнулся Гарри. — Я полагал, что тебе это несвойственно.
— Да нет, не этикет, — пробормотал Вольдеморт, закидывая в рот подвернувшуюся сливочную тянучку. — Я пришёл предложить тебе перейти на мою сторону.
— Ты с ума сошёл, — не поверил своим ушам Гарри. — Ты убил моих родителей, пытался убить меня, и теперь предлагаешь всё это забыть? Да ты наглее Малфоя, что весьма затруднительно…
Очевидно, Вольдеморту попалась конфетка производства Фреда и Джорджа, поскольку он внезапно превратился в большую канарейку, получив таким образом дополнительное время на обдумывание своих ответов. Когда перья повыпадали, Тёмный лорд тщательно стряхнул их на пол и сказал:
— Да, убийство твоих родителей было ошибкой. Я не хотел их убивать, мне нужен был только ты. Но они пытались тебя защитить. Могли бы и не стараться. В любом случае их жертва была напрасной. А я допустил крупную ошибку. Но ведь ты уже в курсе?
— Насчёт этого? — Гарри коснулся шрама.
— Да, — сказал Вольдеморт, выискивая на прилавке более безопасное лакомство. — Впрочем, ты ещё долго не сможешь это контролировать.
— И ты хочешь, чтобы я перешёл к тебе только из-за этой силы? — решил уточнить Гарри.
— Не только, — заметил Вольдеморт, прожевав шоколадную лягушку. — Ты ещё и очень умён. Гораздо умнее подавляющего большинства моих… будем называть вещи своими именами, прихлебателей. Я лично считаю, что умный враг лучше глупого друга. Потому, что умного врага ещё можно переманить, а вот глупца поумнеть не заставишь.
Он помолчал. Гарри тоже, хотя у него и вертелось на языке несколько едких замечаний.
— Кстати, — продолжил Реддль. — Я вовсе не в претензии на тебя за инцидент с поездом. Малфой нарушил данные ему инструкции. Я приказывал ему доставить только тебя, никого при этом не убивая. Так что, этот болван получил по заслугам. Кроме того, я даже не обижаюсь на тебя за то, что ты притащился сюда вместе с этим недобитым головорезом из ордена благородных идиотов. Как говорится, сила есть — ума не надо. Но я отвлёкся… Все эти нападения на школы — личная инициатива моих слуг. Кто выживет, пожалеет, что не умер сам.
— С чего это ты стал вдруг таким альтруистом? — недоверчиво спросил Гарри.
— Убийства как таковые меня нисколько не интересуют, — отозвался Вольдеморт, вертя головой по сторонам. — И даже власть над миром мне ни к чему…
— Да? — тоном, подразумевающим «брехня», сказал Гарри. — Это как то не вяжется с твоими предыдущими действиями.
— Хорошо… — помолчав, произнёс Вольдеморт. — Ты хочешь знать правду? Она достаточно неприятна.
— Хочу, — твёрдо заявил Гарри.
— Ладно, — голос Тёмного лорда сорвался на злобное шипение. — Это всё из-за милого твоему сердцу Хогварца. Ты ещё не понял, что там преподают минимум? Что старательно уничтожают древние умения? Тебе твой учитель-убийца должен был сказать, сколько забыто и погребено под завалами всякой ерунды. От древнего могущества остались одни ошмётки. Мы вымираем, Гарри! Ты хоть догадывался об этом?
— Это эмоции, Томас! — сказал Гарри, пытаясь подавить в себе появившиеся сомнения.
— Ну уж нет! Это не эмоции. Это — действительное положение дел. Но ругаться можно долго, а времени мало. Так вот, был в Хогварце такой студент — Том Реддль. И ему хотелось всё знать, совсем как некой мисс Грэйнжер. Только, в отличие от неё, Том вовсе не считал профессоров истиной в последней инстанции. Он начал искать знания сам. Изучил Хогварц так, как не снилось и его создателям. Кстати, полные планы замка спрятаны под четвёртой сверху ступенькой лестницы башни прорицаний.
— А дальше что? Нашёл ты то, что искал?
— Да, — лицо Вольдеморта исказилось, приобретя почти человеческое выражение. — Я нашёл. Но дело в том, что за всё надо платить. Вопрос только в цене. А цена оказалась непомерной. Я очень быстро попал под власть древних инкунабул, в которых было скрыто древнее зло. Я осознавал, что я делаю, но не мог этому противиться. Похоже на заклятье подвластия, но тысячекратно мощнее.
Реддль остановился, чтобы перевести дух. Он вовсе не выглядел чьей-то марионеткой, о чём Гарри не замедлил ему сообщить.
— Я составил зелье, которое подавляет ЭТО, — возразил Реддль. — Но чем дальше, те слабее оно действует. Есть лишь два пути освободиться от влияния ЭТОГО: победить его, в возможности чего у меня есть очень большие сомнения, либо умереть. Я пробовал совершить самоубийство, примерно через год после окончания школы. Но инстинкт самосохранения перебил действие зелья и ЭТО снова вмешалось, не позволив мне проглотить яд. А когда я всё же лишился тела, по твоей милости, то стал духом. А на дух никакие зелья не действуют. И ЭТО могло распоряжаться мной по своему усмотрению. Поэтому я и пришёл — надеялся на твою помощь…