— Я не могу, — сказал Гарри, механически погляживая сталь клинка. — Я просто не могу…
— Жаль, очень жаль, — произнёс Вольдеморт и встал. — Мне пора. К сожалению, я не смогу посмотреть на затеваемое вами шоу. У меня ещё есть дела. И помни, Гарри, я не смогу сдерживать ЭТО долго. В следующий раз к тебе придёт ОНО в оболочке Лорда Вольдеморта. И тебе придётся драться насмерть.
— А что ЕМУ от меня надо? — спросил Гарри.
— ОНО тебя боится. Достаточно веская причина, как ты считаешь? — ухмыльнулся Реддль.
— И почему у меня не болел шрам, — внезапно спохватился юноша, дотрагиваясь до лба.
— Потому, что я накачался своим снадобьем. Ты чувствуешь не меня, а ЕГО! Прощай, Гарри. Боюсь, следующая встреча будет последней для одного из нас.
С лёгким хлопком Вольдеморт испарился. Поглядев на часы, юноша поразился, как вовремя ухитрился исчезнуть его оппонент. С минуты на минуты должны были начаться боевые действия. Накинув плащ-невидимку, Гарри рискнул выглянуть наружу. Да, похоже заваруха уже шла полным ходом. С края деревни, обращённого в сторону замка, доносился многоголосый шум и крики. Световые эффекты от заклятий, которыми обменивались противники, напоминали рождественский фейерверк.
Посмотрев в окно, Гарри обнаружил группу Упивающихся, числом около двадцати человек, во все лопатки драпавших от «линии фронта». Они пробежали мимо «Рахат-лукулла» и спрятались в «Трёх мётлах». В следующий миг через улицу метнулась размытая тень и влетела в окно. Послышался звон разбитого стекла, затем дикие крики. Из пивной доносился свист клинка и заклятья Упивающихся. Судя по всему, в тесноте помещения меч Рейда оказался гораздо более эффективен, нежели «Авада Кедавра». Один из врагов выскочил наружу и, оставляя кровавый след, бросился в «Рахат-лукулл». Как только он перешагнул порог, Гарри рубанул его по спине. Крик перешёл в хрип, и Упивающийся смертью распластался на полу, подобно сломанной кукле.
— Гарри, ты в порядке? — послышался голос Рейда.
— Вполне, — солгал Гарри, сдерживая тошноту.
— Отлично, я пошёл за следующей партией.
Следующая партия оказалась меньше в два раза и кинулась прямо в «Рахат-лукулл». Гарри подождал, пока они замрут, обнаружив тело своего сообщника, и напал на них сзади. Они даже не успели достать свои палочки…
События последующих нескольких часов для Гарри прошли как в тумане. Он потерял счёт уничтоженным врагам. Меч словно налился непомерной тяжестью, поднимать его становилось всё тяжелее. И, внезапно всё кончилось. В «Рахат-лукулл» вошёл усталый Рейд, весь забрызганный кровью. Он тяжело плюхнулся на ту же скамью, где несколько часов назад сидел Вольдеморт и достал сигареты. Его пальцы заметно подрагивали, когда он подносил сигарету ко рту.
— Что, всё? — вяло спросил Гарри.
— Ага, всё, — протянул Рейд, жадно затягиваясь. — Оставшиеся успели сбежать. Ну и чёрт с ними… — он нервно засмеялся.
Гарри искоса поглядел на него. Его самого тошнило от того, что пришлось сделать. Но, как ни крути, это было необходимо. Но, несмотря на это, Гарри знал, что больше никогда в жизни ему не хотелось бы пережить такую ночь. Беда лишь в том, что желания обычно не выдерживают испытания объективными обстоятельствами…
Профессор достал фляжку и сделал большой глоток. Затем, протянул сосуд Гарри. Юноша механически взял флягу и глотнул содержимого. По горлу прокатился жидкий огонь. Юноша уронил фляжку и закашлялся.
— Что это?
— Спирт, обычный спирт, — заметил Рейд, подхватив флягу. — А то у тебя руки тряслись. Сейчас всё пройдёт.
Он поднялся со скамьи и сделал шаг в сторону выхода.
— Пошли в замок. Остальное — забота министерства.
Гарри последовал за ним. В голове ощутимо шумело.
Глава 14 Исповедь профессора Рейда
Последующие несколько недель прошли на удивление спокойно. К удивлению Гарри, не было никаких пересудов о его участии в ночном сражении. Судя по всему, Гермиона ухитрилась проболтаться только Думбльдору. А тот, естественно, не сказал никому из учеников. О подробностях же знали только сами Гарри и Рейд. Понятно, что сам юноша и под страхом заключения а Азкабан не поделился бы впечатлениями от бойни в Хогсмиде. Что же касается профессора, тот снова обрёл свою меланхоличность, исчезавшую только на уроках и во время тренировок. Гарри долго и упорно радовался, что их с профессором видели только Авроры, когда они возвращались в Хогварц. Когда Гарри посмотрел в зеркало, он не узнал сам себя: всклокоченные волосы, мертвецки бледное лицо и залитая кровью куртка. Впрочем, Рейд выглядел примерно так же. Правда, его переживания по этому поводу выразились лишь в короткой фразе: «грязная работа». Поначалу Гарри даже поразился откровенному цинизму профессора, но потом понял, что при ином отношении можно и свихнуться.