Гарри побежал за ней. Выскочив в коридор, куда она скрылась, он разглядел ее в самом конце перехода. Она плавно ускользала.
– Стойте, погодите! Вернитесь!
Она снизошла: остановилась, зависнув над полом. Длинные волосы до пояса, плащ до пят. Красивая, решил Гарри, но ко всему очень надменная и гордая. Вблизи он понял, что пару-тройку раз встречал ее в коридорах замка, хотя никогда с ней не разговаривал.
– Вы Серая Дама?
Она кивнула, но не произнесла ни слова.
– Призрак башни «Вранзора»?
– Именно так. – Ее голос звучал не слишком приветливо.
– Пожалуйста, мне нужна помощь! Вы знаете что-нибудь о пропавшей диадеме?
Губы женщины растянулись в холодной улыбке.
– Боюсь, – бросила она, отворачиваясь и собираясь уйти, – я не смогу помочь.
– ПОДОЖДИТЕ!
Гарри не думал кричать, но от возмущения и страха не совладал с собой. Она повисла в воздухе прямо перед ним, а он взглянул на часы: без четверти двенадцать.
– Это срочно! – неистово выпалил он. – Если диадема в «Хогварце», она нужна мне немедленно!
– Ты не первый, кто за ней охотится, – презрительно отозвалась Серая Дама. – Целые поколения школьников донимали меня…
– Я не для хороших оценок! – рявкнул Гарри. – А из-за Вольдеморта… чтобы его уничтожить… или вас это не интересует?
Серая Дама, конечно, не могла покраснеть, однако щеки ее определенно стали менее прозрачны, и ответила она с жаром:
– Разумеется, я… Как ты смеешь предполагать…
– Хорошо, тогда помогите!
Сдержанность давалась ей с трудом.
– Дело… не в том… – Серая Дама запнулась. – Диадема моей матери…
– Матери?
Она словно рассердилась сама на себя и чопорно объявила:
– При жизни меня звали Хелена Вранзор.
– Вы ее дочь? Но тогда вы должны знать, куда подевалась диадема!
– Диадема дарует мудрость, – сказала Серая Дама, всеми силами стараясь сохранять хладнокровие. – Только я сомневаюсь, что она серьезно поможет тебе одолеть колдуна, именующего себя лордом…
– Говорю же: я не собираюсь в нее наряжаться! – в отчаянии воскликнул Гарри. – Нет времени объяснять, но если вас волнует судьба «Хогварца», если вы хотите, чтобы с Вольдемортом было покончено, вы должны рассказать мне все, что знаете о диадеме!
Она неподвижно висела в воздухе, глядя на Гарри сверху вниз, и он сник от безнадежности. Если б она хоть что-то знала, давно рассказала бы Флитвику или Думбльдору, они ведь наверняка спрашивали. Гарри покачал головой и почти уже собрался уходить, когда она вдруг тихо произнесла:
– Я украла диадему у матери…
– Вы… что?
– Украла диадему, – шепотом повторила Хелена Вранзор. – Я хотела стать умней и важней ее. И сбежала с диадемой.
Гарри не знал, как умудрился вызвать ее на откровенность, и не стал любопытствовать: он просто жадно слушал.
– Говорят, моя мать притворялась, будто диадема по-прежнему у нее. Скрыла пропажу и мое подлое предательство даже от других основателей «Хогварца». Потом мать заболела – неизлечимо. И, несмотря на мое вероломство, жаждала увидеть меня перед смертью. Она отправила на поиски мужчину, который давно меня любил, хоть я и отвергала его. Она знала, он не успокоится, пока меня не разыщет.
Гарри ждал. Серая Дама глубоко вздохнула и запрокинула голову.
– Он нашел меня в лесу, где я пряталась. Когда я отказалась вернуться с ним, он вышел из себя. Барон всегда был вспыльчив. Разъяренный моим неповиновением, обезумев от ревности к моей свободе, он ударил меня кинжалом.
– Барон? В смысле?..
– Кровавый Барон, да, – подтвердила Серая Дама, распахнула плащ и показала темную рану на белой груди. – Когда он понял, что натворил, его охватило раскаяние. Он взял оружие, отобравшее мою жизнь, и убил себя. Вот уже много веков в знак раскаяния он носит цепи… И поделом, – горько прибавила она.
– А… диадема?
– Осталась там, где я ее спрятала, заслышав, как Барон ломится ко мне по лесу. В дупле дерева.
– В дупле? – переспросил Гарри. – Какого дерева? Где?
– В лесах Албании. Глухое место – мне казалось, моей матери туда не добраться.
– Албании, – повторил Гарри. Чудесным образом путаница обретала смысл, и Гарри вдруг понял, почему Серая Дама рассказывает ему то, в чем не призналась Думбльдору и Флитвику. – Вы говорили об этом кому-то еще, да? Другому школьнику?
Она закрыла глаза и кивнула.
– У меня… и в мыслях не было… Он был так… учтив. Мне казалось… он понимает… сочувствует…