Гарри вместе с ним прошел к табурету и посмотрел, как Злей надевает Шляпу-Распредельницу.
– «Слизерин»! – прокричала она.
И Злотеус Злей отправился через весь зал, прочь от Лили. Там его приветствовали слизеринцы, и Люциус Малфой с блестящим значком старосты на груди похлопал Злея по спине, когда тот сел рядом…
И опять смена декораций…
Лили и Злей шли по двору замка, о чем-то споря. Гарри ускорил шаг, чтобы догнать и послушать, и, лишь настигнув их, понял, как сильно они выросли. Похоже, с Распределения прошло несколько лет.
– …Я думал, мы друзья, – говорил Злей. – Лучшие друзья?
– Да, друзья, но мне не нравится кое-кто из тех, с кем ты общаешься! Прости, но Эйвери и Мульцибера я просто не выношу! Мульцибер! Что ты в нем нашел? Он жуткий! Ты слышал, что он на днях пытался сделать с Мэри Макдональд?
Лили остановилась и прислонилась к колонне, глядя в худое землистое лицо.
– Ничего особенного, – сказал Злей. – Просто шутка, и все…
– Черная магия! Это, по-твоему, смешно?..
– А Поттер с дружками лучше? – парировал Злей. На его щеках выступил румянец – казалось, он не в силах сдерживать негодование.
– При чем тут Поттер? – спросила Лили.
– Они шастают где-то по ночам. Что-то странное с этим Люпином. Куда он пропадает?
– Он болен, – сказала Лили. – Говорят, у него приступы…
– Каждый месяц в полнолуние? – осведомился Злей.
– Я в курсе твоей теории, – отрезала Лили. – Но почему они-то тебя так волнуют? Какое тебе дело, что они делают ночью?
– Я просто пытаюсь открыть тебе глаза. Они вовсе не такие распрекрасные, как все думают.
Под его пристальным взглядом она покраснела.
– Но они не занимаются черной магией. – Лили понизила голос: – А ты – неблагодарный! Я слышала, что случилось, когда ты ночью полез через тоннель к Шумному Шалману, а Джеймс Поттер спас тебя от того, что там было внутри…
Лицо Злея перекосилось.
– Спас? Спас? – заклокотал он. – Думаешь, он герой? Он свою шкуру спасал, свою и своих друзей! Ты не… Я тебе не позволю…
– Не позволишь? Мне?
Блестящие зеленые глаза Лили превратились в узкие щелочки. Злей опомнился.
– Прости, я не имел в виду… Но я не хочу, чтоб тебя дурили… Ты ему нравишься! Джеймсу Поттеру ты нравишься! – Эти слова вырвались как будто против его воли. – А он не… все думают… великий герой квидиша… – От горечи и неприязни Злей наконец потерял дар речи. Брови Лили поднимались выше и выше.
– Я знаю, что Джеймс Поттер – самодовольный осел, – перебила она. – Это мне не нужно объяснять. Но шуточки Мульцибера и Эйвери очень злые. Просто-напросто злые. И я не понимаю, как ты можешь дружить с этими людьми.
Гарри сомневался, что Злей услышал ее попреки Мульциберу и Эйвери. Стоило ей плохо отозваться о Джеймсе Поттере, Злей выдохнул с облегчением, и, когда они пошли дальше, походка его бодро пружинила…
И опять смена декораций…
После экзамена на С.О.В.У. по защите от сил зла Злей вышел из Большого зала и нечаянно свернул к озеру, где на берегу под деревом сидели Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Но Гарри туда не пошел. Он знал, что случилось, когда Джеймс подвесил Злотеуса в воздухе и издевался над ним, знал, что было сказано и сделано, и ему вовсе не улыбалось наблюдать за этим снова… Он видел, как подошла Лили и встала на защиту Злея, слышал издалека, как Злей, вне себя от унижения и ярости, обозвал ее непростительным словом «мугродье».
Смена декораций…
– Прости меня.
– Мне все равно.
– Прости!
– Не трать слова.
Была ночь. Лили в халате, скрестив руки на груди, стояла перед портретом Толстой Тети у входа в гриффиндорскую башню.
– Я вышла только потому, что Мэри сказала, ты грозишься здесь заночевать.
– Да. Я и собирался. Я не хотел называть тебя мугродьем, это просто…
– С языка слетело? – В голосе Лили не было сочувствия. – Слишком поздно. Я тебя оправдывала много лет. Никто из моих друзей не понимает, почему я с тобой до сих пор разговариваю. Ты и твои драгоценные товарищи, Упивающиеся Смертью… видишь, ты даже не отрицаешь! Не отрицаешь, кем вы все мечтаете стать! Ждешь не дождешься примкнуть к Сам-Знаешь-Кому?
Он открыл рот – и закрыл, так и не ответив.
– Я больше не могу притворяться. Ты выбрал свой путь, я – свой.
– Ерунда… Послушай, я не хотел…
– …называть меня мугродьем? Но таких, как я, ты именно так и называешь, Злотеус. Чем я лучше других?