– Что потеряли, юноша?
– Ничего, – соврал Гарри.
Библиотекарша госпожа Щипц замахнулась на него перьевой метелкой для пыли.
– Тогда уходите быстренько, вон отсюда.
Жалея, что не состряпал какую-нибудь правдоподобную историю, Гарри ушел из библиотеки. Все трое с самого начала решили, что госпожу Щипц лучше не посвящать. Без сомнения, она подсказала бы, где найти требуемое, – но тогда слухи об их изысканиях могут дойти до Злея.
Гарри слонялся по коридору в надежде, весьма, впрочем, слабой, что Рону или Гермионе сегодня повезет. Конечно, они ищут уже две недели, но урывками, между занятий; неудивительно, что пока ничего не нашли. Нужно искать долго и тщательно – и чтобы госпожа Щипц не дышала в затылок.
Через пять минут, разочарованно тряся головами, подошли Рон с Гермионой. Они отправились на обед.
– Вы ведь и без меня будете искать, правда? – спросила Гермиона. – И не забудьте прислать сову, если что найдете.
– А ты, может, спросишь про Фламеля у родителей? – предложил Рон. – Ведь не страшно, если ты у них спросишь?
– Совершенно не страшно – они оба зубные врачи, – ответила Гермиона.
Начались каникулы, денечки до того счастливые, что Гарри с Роном сделалось не до Фламеля. В спальне они остались вдвоем, да и в общей гостиной уже не требовалось драться за лучшие кресла у камина. Они си-дели там часами, ели все, что можно было поджарить на длинной вилке – хлеб, пышки, зефир, – и строили козни против Малфоя: как бы сделать так, чтобы его исключили? Это было очень весело, хоть и невыполнимо.
Еще Рон начал обучать Гарри игре в колдовские шахматы. Игра в точности походила на шахматы муглов, только фигуры были живыми, а сражение – очень реальным. Шахматы Рона, старые и обшарпанные, как и все его имущество, некогда принадлежали кому-то из родных, в данном случае – дедушке. Однако старые фигуры были бравыми вояками. Рон хорошо их изучил, и в его войсках не возникало проблем с дисциплиной.
Гарри играл набором Шеймаса Финнигана, и фигуры ему не доверяли. Играл он пока неважно, и фигуры то и дело кричали на него и давали советы, от которых Гарри терялся:
– Не посылай меня туда, ты что, не видишь – там вражеский конь! Пошли его, его мы запросто можем отдать!
В сочельник Гарри отправился спать, предвкушая и завтрашнее веселье, и ужин, но никак не ожидая подарков. Однако поутру увидел в изножье горку свертков.
– Счастливого Рождества, – сонно пробормотал Рон, услышав, что Гарри встал и надевает халат.
– Тебе тоже, – ответил Гарри. – Смотри! У меня подарки!
– А ты чего ждал, репку? – Рон повернулся к собственной горке, куда больше, чем у Гарри.
Гарри взял верхний сверток. Тот был обернут в толстую коричневую бумагу и надписан разляписто: «Гарри от Огрида». Внутри оказалась грубовато вырезанная деревянная флейта. Очевидно, Огрид смастерил ее своими руками. Гарри подул – смахивало на уханье совы.
Во второй малюсенький пакетик была вложена записка:
Получили твое письмо. Рождественский подарок прилагаем.
К записке скотчем была приклеена монетка в пятьдесят пенсов.
– Мило, – сказал Гарри.
Рон пришел от монеты в восторг.
– Ну и ну! – закричал он. – Ну и форма! И это деньги?!
– Возьми себе, – предложил Гарри. Рон был так доволен, что Гарри расхохотался. – От Огрида, от дяди с тетей – а это от кого?
– Я, кажется, знаю, – сказал Рон, порозовев. Он показал на бесформенный пухлый пакет: – От мамы. Я ей сказал, что ты не ждешь подарков и… ой нет! – застонал он. – Она связала тебе «Уизвитер».
Гарри нетерпеливо разорвал упаковку и достал толстый изумрудный свитер ручной вязки и большую коробку домашней помадки.
– Каждый год она вяжет нам всем по свитеру, – объяснил Рон, разворачивая свой, – и мне вечно достается свекольный.
– Здорово! – И Гарри откусил помадку, невероятно вкусную.
В следующем свертке тоже оказались конфеты – большая коробка шокогадушек от Гермионы.
Оставался последний подарок. Гарри взял его и взвесил на руке. Очень легкий. Гарри развернул.
Что-то легкое, текучее серебристо скользнуло на пол и застыло, посверкивая складками. Рон ахнул.