Мне стало очень интересно, что же произошло в Запретном лесу. Все показания Пожирателей смерти были краткими и сводились к тому, что Воландеморт пустил заклятие авады кедавры, но, видимо, промахнулся, раз ты остался жив. Твои свидетельские показания об этом моменте тоже были скудны.
Тогда я попытался выяснить у тебя лично. Но при нашем общении в музее истории магии, когда ты отбывал наказание в пещерах драконов, ты уклонился от ответа. Тогда я попробовал прощупать тебя на уроке легилименции, но ты оказался прекрасным окклюментом, и я опять остался с носом. Но судьба мне благоволила. Когда перед Рождеством пожиратели напали на курсантов в Баруэлле, и меня позвали в больницу помочь определить яд, которым были отравлены Фокс, Грир и ты, я с удовольствием вызвался подежурить у твоей кровати. Я не стал давать тебе противоядие. Я видел, что ты бредишь и не сможешь мне противостоять. Просмотреть с помощью легилименции твои воспоминания о битве, все до мельчайших подробностей, не составило мне труда. Я видел воскрешающий камень в твоих руках, на них была твоя кровь (ты получил рану на голове, когда взорвалась стена Хогвартса), видел, как ты вызвал с помощью камня родителей и ещё двух человек, что стало для меня полной неожиданностью. Видел, как ты потом упал после авады кедавры. В этот момент твоя кровь попала на землю Хогвартса. Гарри, это потрясающе! Воскрешающий камень и метеорит Хогвартса творят необыкновенную магию. После этого погибла Белатрисса. Наверно, если бы первым погиб Воландеморт, то сейчас в Запретном лесу ходило бы его привидение! – профессор расхохотался. Пленник грустно смотрел на него, конечная цель похищения становилась всё яснее. – Мне нужна была твоя кровь и воскрешающий камень. На удачу близился день рождения Рона, и я решил опоить тебя и твоих друзей, чтобы исполнить задуманное. Меня навел на мысль об этом случай с отравлением Рона, который был записан в его медицинской книжке, которую я также изучил, когда находился в архиве больничного крыла Хогвартса. Я послал Рону на день рождения напиток и стал ждать. Я совершенно не был удивлён, когда вечером первого марта ты пришёл ко мне с просьбой проверить содержимое бутылки. Я ликовал! Я сказал тебе, что с напитком всё в порядке. Вы распили его и попадали без сознания, сломленные крепчайшим сном. Ночью я прокрался к вам в спальню и взял твою кровь с помощью шипа ламии. Гарри вспомнил, как проснулся утром второго марта с синяком на боку. У Горана была сломана рука, наверно неудачно на неё упал. И никто ничего не помнил. – Теперь по поводу воскрешающего камня, Гарри. Чтобы найти его, я пересмотрел не одно воспоминание пожирателей. Я хотел точно установить то место, откуда ты вышел на поляну к ним. Я не собирался всю жизнь бродить по Запретному лесу. Времени у меня было достаточно – я прождал всю зиму, пока лесные тропы были в снегу. А весной, в конце марта, отправился на поиски воскрешающего камня уже подготовленный. Мне не составило труда, используя заклинание «спектрум», найти его. Посмотри, как он прекрасен, – профессор произнёс заклинание, взмахнул волшебной палочкой, и серый невзрачный камушек в его руке стал переливаться золотистым светом. – Я раздобыл камень, но вызвать родных с помощью твоей крови у меня не получилось, – продолжил профессор. – Тогда я подумал, что кровь должна быть свежей. Я решил тебя украсть. В Академии трансгрессия запрещена, и полно авроров. Мне оставались только выходные. Я стал следить за твоим домом, но ты всегда был или с Уизли, или выглядел так, что я не мог тебя сразу узнать и боялся ошибиться. Но я же аврор, Гарри. Все твои изменения внешности рассчитаны на простых обывателей: одежда, очки, линзы, цвет волос. Но я запомнил твои ботинки. У тебя не так много пар обуви, и ты не изменял их никакими заклинаниями. Это твоя ошибка. Учти на будущее, хотя у тебя нет будущего, – профессор снова захохотал. Гарри передёрнуло от этого смеха. Он не узнавал человека, сидящего в кресле. Спустя пару минут профессор продолжил: – Гарри, я наткнулся на твои ботинки, когда увидел недавно тебя и Дину Элспет в «Летнем некрополе». Ты ещё тогда произнёс, что тебя зовут Гарри Блэк. Смешно было назваться фамилией крёстного. Моя уверенность, что это ты и никто иной в этот миг возросла на сто процентов. Я стал следить за домом Дины Элспет и видел, как вы встречаетесь. Профессор на секунду замолчал: – Я обещаю, Гарри, что после твоей смерти её выгонят из Академии за нарушение устава. – Следующим этапом было убить твоего домовика, который спас тебя после нападения пожирателей в Баруэлле. Его эльфийская способность появляться по твоему зову могла мне помешать. На неделе, пока ты был в Академии, я без труда попал в квартиру на площади Гриммо, назвавшись твоим другом, и послал в домовика смертельное заклятие. Мне оставалось только дождаться выходных. И я легко тебя сцапал, выходящим из дома Элспет. И теперь, Гарри, ты сидишь передо мной. Профессор взял с табуретки чашу с кровью и подошёл к своему пленнику. – Я использовал сейчас твою свежую кровь, но вызвать моих любимых всё равно не получилось, как бы я ни старался. Это должен сделать ты. Видимо, воскрешающий камень слышит только Певереллов – Поттеров. Профессор вложил в привязанную к стулу ладонь Гарри воскрешающий камень, красный от крови, в которую его только что окунул Шруд: – Покрути его и назови имена моей жены и дочери: Ангелина и Мэгги Шруд. Гарри молчал. – Сделай это. Пока ты будешь сотрудничать со мной, ты будешь жить и надеяться, что спасёшься, – ледяным тоном произнёс профессор. – Но, если откажешься, – Шруд направил волшебную палочку на Гарри, – я убью тебя, и это будет не авада кедавра, которой тебя нельзя убить. Это будет медленная мучительная смерть. Гарри с тяжёлым сердцем закрыл глаза и, перебирая пальцами холодные грани воскрешающего камня, тихо произнёс: – Я вызываю Ангелину и Мэгги Шруд.
====== Глава 20. «Надежда и отчаяние» ======
Гарри лежал на подстилке, на холодной земле, уставившись в одну точку на потолке. По словам профессора Шруда прошло уже двенадцать дней с момента похищения. Гарри по-прежнему был пленником, прикованным железной цепью к стене в каком-то подземелье. Профессор приходил каждый день, с помощью шипа ламии брал его свежую кровь, окунал в неё воскрешающий камень, потом заставлял пленника вызывать свою жену и дочь. Шруд часами с ними разговаривал, пока их силуэты не таяли в воздухе. Умершие Ангелина и Мэгги были с виду такими же, как и родные Гарри, которых он вызвал в Запретном лесу. Они казались осязаемыми, но потрогать их было невозможно. Руки профессора каждый раз трогали лишь воздух. Гарри не знал: это или продолжающееся употребление зелья неискренности, или долгое общение с привидениями, постепенно сводило профессора с ума, так же, как и Кадма Певерелла. Иногда Шруд неподвижно сидел в своём кресле, закрыв лицо руками, иногда возбужденно ходил вдоль стола, а потом активно колдовал, проводя эксперименты с кровью и бормоча себе что-то под нос, а иногда в приступе ярости крушил всё, что попадалось под руку. В один из первых дней плена избил Гарри так, что тот несколько часов пролежал без сознания, чем лишил профессора на какое-то время возможности пообщаться с умершими. После этого Шруд обходил пленника стороной. Гарри слабел. Перед уходом профессор всегда оставлял воду и еду, но её было очень мало. Если в первые дни плена Гарри каждую свободную минуту употреблял на то, чтобы продумать план побега, искал любую зацепку, слабое место в темнице, возможности избавиться от пут (и однажды ему даже удалось перерезать спрятанным в кармане брюк осколком стекла верёвки на руках, а потом ранить в грудь подошедшего к нему Шруда, но с оковами он не справился, а потому в своём побеге не продвинулся ни на дюйм; Шруд без труда вылечил себя заклинанием), то сейчас малейшее движение приводило к резкой головной боли и сильному головокружению. Он понимал, что это происходит от постоянной потери крови, голода и жажды. Гарри догадывался, что Шруду была на руку его слабость, и всё для этого-то и делалось. Он много раз пытался убедить профессора отпустить его, говорил, что готов без плена вызывать родных Шруда хоть каждый день, но никакие разумные доводы не действовали. Тот хотел его смерти. Гарри рассказал профессору историю Андромеды Тонкс, потерявшей на войне почти всех своих родных, но сумевшей вырваться из пучины боли и тоски. Но Шруд как будто не услышал его. Образованный начитанный человек уступил место сумасшедшему больному с обезумевшим взглядом, зависимому от зелья неискренности. Несколько раз Гарри кричал на него, но только срывал голос. После, в минуты отчаяния, пытался вытащить себя из липкой трясины безысходности, вспоминая своих родных друзей: Рона и Гермиону, и Дину, с которой он был счастлив. В один из дней Гарри вспомнил бенгальского тигра в зоопарке, который ходил из стороны в сторону по своей клетке и жаждал свободы. Ирония. Теперь он сам был тем тигром. Последний раз пленник плакал, просил Шруда отпустить его, но увидел лишь пустоту в глазах своего похитителя. Показалось, что этими пустыми глазами на него посмотрела сама смерть. После этого надежда покинула его, и Гарри перестал думать о побеге, да и физических сил на это уже не оставалось. Легче всего было лежать и смотреть в потолок.
Гарри перевёл взгляд на свои связанные руки. На раскрытой ладони, грязный от его крови, лежал воскрешающий камень. Гарри чуть приподнял голову и огляделся. В темнице никого не было. Похоже, что профессор ушёл и забыл забрать воскрешающий камень из рук Гарри. – Мам, пап, вы здесь? – тихим голосом произнёс пленник. Из темноты проступили силуэты его умерших родителей. – Мы здесь, Гарри, – ответили Лили и Джеймс Поттер. – Вы знаете, где я? Где меня держат? – Нет, – родители оба покачали головой. – Мы не знаем это место. Мы очень хотели бы тебе помочь. – Вы можете пройти вперёд и рассказать, что вы видите? – спросил с надеждой Гарри. – Нет, сын, мы привязаны к тебе. Если мы отойдём, то исчезнем. Гарри вздохнул. – Тогда просто побудьте рядом со мной. Пленник положил голову на подстилку и закрыл глаза. Из-под ресниц медленно покатилась слеза. – Мам, для чего я сейчас умираю? – спросил Гарри, не открывая глаз. – Тогда, в Запретном лесу я знал, что умираю ради счастья своих друзей и близких, счастья простых волшебников, чтобы избавить мир от зла. А сейчас? Совершенно чужой мне человек захотел, чтобы я был мёртв. Для чего сейчас моя смерть? Гарри закрыл ладонями лицо и стал беззвучно плакать. – Сыночек, – голос Лили прозвучал совсем рядом. Гарри посмотрел на мать. Её глаза светились любовью. Она смотрела на него со всей материнской нежностью. – Сыночек, не сдавайся! Жизнь – это бесценный дар вселенной, борись за неё до конца. – Лили Поттер ободряюще улыбнулась. – Мама, у меня нет больше сил бороться за жизнь. Мне проще удариться головой об эти каменные стены, что вокруг меня, и всё закончить, прямо сейчас. И я буду свободен от страданий. Я уже умирал, там легко и хорошо. – Сын, тогда всё будет зря, – ответил Джеймс Поттер. – Что зря, отец? Я уже принёс столько блага миру, уже можно освободиться от всего этого. Я выполнил то, что мне было предначертано. – Гарри, ты не знаешь, зачем всё сейчас происходит, но ты не должен сдаваться. У каждого события в твоей жизни есть причина, – мягко объяснял отец. – Всё, что с тобой случается, для чего-то необходимо. Ты узнаешь потом. – Если доживу, – горько усмехнулся Гарри. – Сыночек, милый, не сдавайся, – повторила Лили, – будь сильным. Гарри показалось, что в этот момент что-то придало ему немного энергии. А может кто-то? Мать с отцом? А может это просто сквозняк прошёл по подземелью. – Я попробую, мам, – Гарри еле улыбнулся в ответ. – Вы со мной? – Всегда. В один из дней что-то изменилось. Гарри увидел в темнице радом с собой другое привидение и сначала не мог понять, явь это или сон. Сгорбленная старуха в пальто прошла мимо него и остановилась в нескольких шагах, оглядываясь по сторонам. – Кто вы? – Гарри приподнялся на локтях. Заломило затылок и на секунду потемнело в глазах. – А ты кто? Ишь разлёгся тут! – прокричала старуха скрипучим голосом. – Я – Гарри Поттер. Подождите, я знаю Вас! Я видел Вас однажды в Летнем некрополе! – Гарри радостно вспомнил старуху, которая грубо прервала их с Диной уединение, когда они были где-то месяц назад в Летнем некрополе и выпустили в тот день Прилипалу на волю. – Вы умерли? – Я жива, негодный мальчишка! Как ты смеешь такое говорить старой женщине?! – Где Вы умерли?! Расскажите, что Вы делали сегодня?! – Гарри не мог поверить своему счастью. Сделав усилие, он сел. – Я жива, наглец! Я просто гуляла по Летнему некрополю, как я это делаю каждый день, и присела отдохнуть на лавочку у склепа Гризельды Кудрявой. А сейчас почему-то оказалась здесь. – Как я рад, что Вы умерли! – Гарри вздохнул с облегчением. – Что ты такое говоришь?!! Я вот тебе сейчас задам! – Старуха бросилась на Гарри, растопырив костлявые пальцы, но к своему ужасу пролетела сквозь него и закричала от страха. – Успокойтесь, Вы умерли, – Гарри, собрав все силы, начал объяснять старухе, – и сейчас Вы – привидение. Я прошу Вас выйти отсюда и сказать живым людям, которые посещают кладбище, что я здесь! Я Гарри Поттер, и меня похитили. Позовите, пожалуйста, кого-нибудь сюда на помощь! – Ещё чего!!! – старуха отшатнулась от него. – Пожалуйста, позовите кого-нибудь сюда на помощь, я прошу Вас! – Гарри настойчиво повторил свою просьбу. – Помогите мне выбраться отсюда! – Я не собираюсь никому помогать! Мне никто никогда не помогал ни в чём! Мои дети бросили меня в одиночестве и забыли, что я есть! Меня все бросили, никто никогда не хотел мне помогать! – зло прокричала старуха. – Я прошу Вас проявить милосердие и просто позвать сюда кого-нибудь, больше ничего, – отчаянно повторил Гарри. – Нет!! – бросила старуха и ушла сквозь стену. Гарри упал на подстилку и закрыл глаза. Сил звать старуху уже не было. Старая карга, злая на весь мир, прожила в злобе свои последние годы и такой же злобной останется теперь навечно, только в качестве привидения. Наверно отправилась в Хогвартс, туда, куда прибывают все привидения. Одно хорошо, теперь Гарри знал, где он находится – склеп Гризельды Кудрявой в Летнем некрополе. Где-то на этом кладбище ползала его змейка. Гарри подтянул к себе цепь на сколько мог и начал стучать звеньями определенный такт, ударяя их друг о друга, и призывая Прилипалу к себе, в надежде, что та услышит его.