В общем, реальность разбила мои фентезийные стереотипы — уроки владения мечом не были чем-то таким, как магия, позволявшим пройти путь от слабосилка, едва способного сдвинуть камешек до супермена, способного рушить горы и осушать реки. Мастера-мечника вполне могли тупо застрелить. И никаких тебе сверхкрутых приёмов, стрелу в глаз и всё. Никаких тебе пафосных способностей крошить в капусту всех, хоть Саурона с Мелькором.
Однако, всё же, если не бросаться в крайности, то хорошо владеющий клинком воин может крошить врагов в капусту как нефиг делать, пачками, тогда как не владеющий скорее всего будет убит. Я решил, что для сражения со Смаугом мне не понадобится умение махать мечом, но чтобы не светить налево-направо боевой магией, придётся всё-таки взяться за меч.
Поэтому я и налегал на тренировки, нельзя было просто бросить всё на половине пути. Элладан учил на совесть, и каждый раз всё больше удивлялся тому, что я неплохо владею мечом, но с большим удовольствием бросался в бой. Этот случай не стал исключением, мы сблизились и начали сражение. Я двигался не медленней Элладана и парировал большую часть его ударов, уклоняясь когда есть такая возможность. Он наседал очень напористо.
Если отбросить в сторону шелуху романтизма девятнадцатого века, то меч — это меч. Большой железный дрын, заточенный с двух сторон, и сражение двух мечников — это взаимное махание дрынами. Никаких тебе танцев с саблями и суперпафосных приёмов. И тем не менее, чтобы победить, нужно иметь очень специфическое мышление воина, вбитые в мозги рефлексы, хорошую реакцию. Весь бой сводился к двум задачам — пережить удар противника и ударить самому. Уклонения, блокировки и атаки.
Мы проскакали сайгаком по всей площадке, я ловко, исполняя практически акробатические этюды, уходил от атак противника. Элладан столь же ловко атаковал и уходил от контратак. Наконец, кое-кому этот цирк надоел и он хлопнул в ладоши:
— Довольно! Элладан, остановись. Больше ты ничему юношу не научишь, — мы остановились и посмотрели в сторону. Там стоял эльф, был он одет в классическую лёгкую броню, с характерными узорами, на поясе его висели ножны с мечом. Судя по виду, эльфу не одно тысячелетие.
— Учитель, — тут же поклонился ему Элладан.
— Ученик, — эльф кивнул, тут же повернувшись ко мне, — моё имя Лимидил. Я здесь тренирую молодых эльфов. Хочешь продолжить обучаться со мной?
Это было щедрое предложение. Я тут же ответил согласием. Мастер хмыкнул и посмотрел на Элладана с теплотой:
— Спасибо что преподал юноше основы. Гаррисон, пойдём со мной…
7. Музыкальная пауза
Сильмариллы были невероятными вещами. Я заперся в своей комнатке и решил пока что заняться изучением камней и энергии, что они излучали. Для начала — вспомнил всё, что знал про эти камни. Итак, созданы они были Феанором в конце эпохи древ, то есть когда Галадриэль была юной девой. Сильмариллы создавались долго, очень долго, по меркам человека, конечно же. На создание Феанора сподвигли прорицания о том, что два древа будут потеряны. Древа — огромные светильники, которые освещали местность и попутно похоже наполняли её энергией.
Из канона толкиена я помнил о сильмариллах следующее — они наполняли светом тьму, способствовали в творчестве и всех начинаниях, в их свете было легче творить. Проще говоря, их свет — ментальный стимулятор. Однако, этот свет совсем не опасен для зла — тот же Моргот, пахан, у которого шестерил Саурон, пока того не замочили, носил сильмариллы в своей шапке-ушанке. Забавы ради. Иносказательно, конечно. И ничего. Хотя всё может быть. Может, Моргот как раз таки в корону вделал камни, чтобы его урки смотрели на него, как на электросварку и отводили взгляд.
По рассказам Толкиена простые смертные не могли держать сильмариллы в руках. А это могло значить что угодно — или я чего-то о маме не знаю, или Толкиен наврал, или речь шла про слабых магов, коим я не являюсь. Или мои хроноспособности засчитываются как достаточный уровень пафоса, чтобы хапать сильмариллы руками.
Далее — о моих наблюдениях о свойствах камней. Их свет и правда оказывал крайне благоприятное воздействие на все магические сферы — магия в их присутствии восстанавливалась гораздо быстрее, чем без них, и была как бы это сказать, правильней. Чище, лучше. Ментально я тоже приходил в порядок рядом с камнями — разум прояснялся, становилось гораздо лучше, депрессия заканчивалась, сердце наполнялось спокойствием. Пожалуй, лучшее сравнение — это всё равно что решить давнюю проблему, которая давно уже не давала жить нормально. Ну например, выдрать больной зуб, или отремонтировать дом, или наконец разрешить долгую судебную тяжбу, или что-то в этом роде — в свете сильмариллов пропадала тревога и уныние, становилось легче. Так и человек, выдравший зуб или выигравший в суде долгую тяжбу может расслабиться и вздохнуть свободнее. Тревоги и груз проблем, давивший ранее, уходит и становится гораздо лучше. Кажется, что всё по плечу.