Гарри смущенно нахмурился:
— Но все говорили… Я имею в виду, вы вели себя, словно…
Райан пристально посмотрел на Гарри.
— У слизеринцев уже есть прекрасный глава факультета, лучшего нельзя пожелать в эти смутные времена. Ему просто требовался небольшой толчок, чтобы осознать это.
Гарри моргнул, на мгновение задумавшись, кого Райан имеет в виду, но потом неизбежный ответ поразил его, и Гарри воскликнул со смесью недоумения и возмущения:
— Вы имеете в виду профессора Снейпа? Но ведь весь год вы ужасно с ним обращались!
Райан пожал плечами:
— Полагал, что ему могла пригодиться любая возможная помощь.
Гарри растерянно уставился на профессора:
— Что?
Тот перестал собирать вещи и посмотрел на Гарри с легким разочарованием.
— Вы хороший парень, Поттер, но было бы лучше, если бы у вас было хоть немного слизеринских черт. Неужели вы не понимаете, почему Снейпу было выгодно, чтобы при каждом удобном случае я обвинял его в принадлежности к Пожирателям Смерти, выставляя это на всеобщее обозрение?
Глаза Гарри расширились от понимания.
— Вы знали, что он шпионил за Волдемортом? — недоверчиво спросил он.
— Точно в яблочко, Поттер.
— Но как?
— А вы как думаете? — спросил Райан.
Гарри с сомнением прищурился.
— Вам сказал Дамблдор?
— Опять верно.
— Не верю, — скептически произнес Гарри. — Дамблдор никогда бы вам этого не рассказал!
— Я, мистер Поттер, работаю на Дамблдора уже двадцать лет. Смею надеяться, что к нынешнему времени он мне уже доверяет.
У Гарри отвисла челюсть.
— Двадцать лет? Чем вы занимались?
— То одно, то другое, — ухмыльнулся Райан, явно забавляясь удивлением Гарри. Но через мгновение он посерьезнел.
— Я никогда не хотел присоединяться к Волдеморту. Всегда был слишком сам по себе, чтобы кланяться другому. К тому времени, как Волдеморт набрал большую силу, я уже был аврором. Не смотрите так потрясенно. Никто никогда не думает, что слизеринец может быть аврором, но что такое аврор, если не хитрость? Здоровое чувство самосохранения тоже не мешает. Я был хорошим бойцом, и в те первые годы уничтожил немало Пожирателей Смерти.
И вот однажды мой начальник вызвал меня к себе в кабинет и спросил, не заинтересует ли меня какое-нибудь особое задание. Это означало бы отъезд за границу, и я прекратил бы работать непосредственно на Министерство. Вместо этого я стал бы частью неофициальной группы, борющейся с Волдемортом.
Ну, я был, мягко говоря, заинтригован, мне всегда нравились тайные задания, поэтому я согласился. Именно тогда я обнаружил, что Дамблдор являлся кем-то большим, чем просто доброжелательным директором, которого я помнил по Хогвартсу.
Я встретился с Дамблдором, и он объяснил, что влияние Волдеморта распространяется на континент. Ему нужен был человек, который собирал бы разведданные для его группы, вербовал союзников и помогал организовывать местную оппозицию — все это, конечно, очень скрытно и осторожно. Он сказал мне, что это будет нелегкая работа. Я должен буду жить за границей в течение многих лет с очень небольшой поддержкой из дома, так что, чтобы выжить и преуспеть, мне придется полагаться на собственный ум и найденных союзников. Дамблдор спросил, считаю ли я себя подходящим человеком для такой работы, но думаю, что на тот момент он знал ответ даже лучше, чем я. Тем же вечером я уехал в Париж и, если не считать нескольких дней, не возвращался многие годы. Последний год я впервые за двадцать лет провел в Британии.
— Но после того, как Волдеморт исчез, почему вы не вернулись домой? — спросил Гарри.
— Дамблдор был уверен, что Волдеморт ушел не навсегда. Он спросил меня, останусь ли я, чтобы поддерживать наши с трудом завоеванные союзы и держать ухо востро. Жизнь за границей меня вполне устраивала. У меня появились очень хорошие друзья и верные союзники, поэтому я согласился.
Последовавшие семь-восемь лет прошли хорошо. Некоторое время я преподавал в Шармбатоне, написал пару-другую статей о наиболее экзотических впечатлениях, полученных в путешествиях. Я также много работал внештатным аврором, путешествуя на юг до Анкары и на восток до Балкан. Именно там до меня впервые дошли слухи о темной тени, безымянном существе, скрывающемся в глубине лесов.
Сначала я думал, что это просто выдумки, которые рассказывают, чтобы напугать или произвести впечатление на незнакомцев, но слухи продолжали распространяться и становились все более тревожными. Были сообщения о людях из отдаленных районов, найденных блуждающими в прострации, они рассказывали ужасающие истории о том, что были одержимы чем-то очень злобным. Разумеется, я доложил об этом Дамблдору. У нас возникли опасения, что его подозрения подтвердились, что Волдеморт каким-то образом все еще жив и скрывается на Балканах.
Я отложил все другие обязательства и всерьез занялся проверкой этих слухов. Вскоре я убедился, что мы были правы. Информация, поступавшая ко мне из различных источников, была тревожной. Дамблдор начал принимать меры, учитывая вероятное возрождение Волдеморта и возвращение его сторонников. Затем в начале тысяча девятьсот девяносто первого года до меня наконец дошло имя, но не самого злобного существа. Но упоминание этого имени все чаще и чаще сопутствовало ему: Николас Фламель.
Опасность была очевидна, и к началу лета Дамблдор связался с Фламелем и договорился спрятать у себя легендарный Философский камень. Вскоре после этого слухи о существе, которое, как я думал, было Волдемортом, прекратились — только для того, чтобы снова возникнуть в Британии. Что произошло дальше, вы, конечно, знаете.
— И все-таки, если столь длительное время вы управляли сетью Дамблдора за границей, почему сейчас вы в Хогвартсе?
Райан пожал плечами:
— Дамблдору нужен был преподаватель Защиты от Темных искусств. Насколько я понимаю, последние несколько лет ему было сложно найти компетентного специалиста, и он решил, что вы не можете позволить себе еще один год посредственного преподавания.
И ему нужен был человек, который прикрывал бы спину Снейпа. Дамблдор чувствовал, что пока вокруг шныряют Драко Малфой и его банда, лишняя пара глаз и ушей здесь, в Хогвартсе, не повредит. Вдобавок мне удавалось бросать кое-какие намеки, помогавшие сохранять прикрытие Снейпа. Как только ваша лояльность стала настолько явно смещаться в его сторону, это стало критичным.
— Я не показывал свое отношение настолько очевидно, — сказал Гарри, защищаясь.
Райан хмыкнул:
— Поттер, пару раз казалось, что вы готовы проклясть соучеников за то, что те оскорбили Снейпа. Я бы не назвал подобное отношение особо скрытным. К счастью, мистер Малфой и его друзья не так наблюдательны, как я.
— Значит, все было просто игрой? — недоверчиво спросил Гарри.
Райан сверкнул своей самой волчьей ухмылкой.
— Устроил грандиозное шоу, не так ли?
— И профессор Снейп тоже в этом участвовал?
— Мерлин, конечно, нет! — Райан пришел в ужас от такого предположения. — Это лишило бы меня всего удовольствия!
— Удовольствия? — недоверчиво переспросил Гарри. — Да он был практически готов убить вас!
— Знаю, — радостно произнес Райан. — Задирать Северуса Снейпа несложно, но доставляет удовольствие.
Гарри не находил слов, но Райан, казалось, ничего не замечал.
— Что подводит нас ко второй причине, по которой я весь год был так беспощаден к вашему мастеру зелий, — продолжил Райан, закрывая сундук и запирая его. — Человек иногда решает, что можно почивать на лаврах. Он перестает пытаться, так как думает, что в этом больше нет необходимости. Не мешает иногда дать ему пинка под зад. Чувство собственной значимости опасно, Поттер. Вот что мне всегда в вас нравилось. У вас его нет. Вы могли бы сидеть сложа руки и отдыхать на своей славе, но вы этого не делаете. Вы никогда ничего не принимаете как должное.
Гарри был ошеломлен похвалой, тем более что он явно недооценивал Райана.
— Профессор, послушайте, я…