- Я приехала в Лондон искать работу, - соврала она.
- Почему бы тебе не вернуться к нам? - Он помолчал. - Дети очень скучают по тебе.
"А ты?" - чуть не крикнула она.
Он стоял около стола, поигрывая зеленым стеклянным пресс-папье.
- Если ты решишь вернуться, - медленно, словно взвешивая каждое слово, сказал он, - никаких глупостей больше не будет. Я почти весь год буду за границей.
- Нет! - Она вскочила на ноги и стояла теперь в двух шагах от него. Так я не хочу возвращаться.
- Понятно, - ровным голосом произнес он.
Гэрриет отошла к окну и уставилась на молодую листву платанов, которые серебрились в косых лучах заходящего солнца. В горле першило, как будто она наглоталась песка. Она собиралась с духом, чтобы сделать самый трудный в своей жизни шаг.
- Ты, конечно, умный, мудрый и все такое, - дрожащим голосом начала она. - Но там, где дело касается женщин, ты просто бездарный тупица. Неужели не понятно, что если я буду жить в твоем доме, а ты и пальцем ко мне не прикоснешься и вообще все время будешь за границей, - я умру от тоски?
Кори поднял глаза, в глубине которых вспыхнули тревожные искры.
- Неужели не понятно, почему я тогда сбежала, даже не повидавшись с тобой? Ноэль сказала, что она возвращается к тебе, - и я просто не выдержала.
- Говори, - сказал он, бледнея еще больше.
- Неужели не понятно, что я люблю тебя? - Она всхлипнула. - Что ты для меня дороже всех на свете?.. Что я не могу жить без тебя?
Больше ей не пришлось ничего говорить. Он тут же оказался с ней рядом. Руки, о которых она так долго мечтала, с силой стиснули ее, и от поцелуя она чуть не лишилась чувств.
Но, когда он заговорил, в его голосе звучала почти безнадежная тоска.
- Я люблю тебя, Гэрриет. Но у нас ничего не выйдет. Во мне накопилось слишком много усталости. Я слишком стар для тебя.
- Господи! - пробормотала она. - Ты - стар? Да у меня при одной мысли о тебе слабеют коленки. Я еще никогда ни по кому так не сходила с ума!..
Кори удивленно разглядывал ее полураскрытые губы, горящие щеки и глаза, спутанные волосы.
- Эй, - сказал он. - Ты правда меня любишь? И что теперь прикажешь мне с этим делать?
- Уж пожалуйста, сделай что-нибудь.
Она теснее прижалась к нему, и ее бешено колотившееся сердце забарабанило к нему в грудь, как в дверь.
- Осторожнее, Гэрриет, - сказал он и попытался улыбнуться.
- Почему осторожнее?
- Потому что мне начинает мерещиться впереди какое-то утешение. - Он стал целовать ее в лоб, щеки, соленые от слез, губы. - Милая, - говорил он, - только не давай мне опомниться, чтобы я не устыдился самого себя. Я знаю, мне должно быть стыдно, потому что я никуда тебя не отпущу. А что еще мне остается, когда ты такая восхитительная? Но ты сама не понимаешь, на что идешь! Ей-Богу, я кошмарный муж.
Гэрриет в страхе отскочила от него.
- Ты меня не понял! Я совсем не хотела, чтобы ты на мне женился.
Кори улыбнулся.
- Ну, не все тебе диктовать условия. И потом, ты же сама сказала, что не вернешься в Йоркшир, если только я не пообещаю целыми днями к тебе прикасаться.
Гэрриет вспыхнула.
- Я не говорила ничего подобного.
- Словом, если ты станешь моей, то только навсегда. Понимаешь навсегда, навеки.
От волнения у нее опять задрожали руки.
- Но получается, что я вынудила тебя?..
- Милая моя девочка, - тихо сказал он. - Я ведь знаю, какая ты скромная и застенчивая - кроме тех случаев, когда тебя развозит на охотничьих балах, и знаю, какое это для тебя испытание - прийти и сказать, что ты меня любишь. Но если бы ты знала, какое это чудо для меня! Бог знает, сколько лет я не слышал слова "люблю" от той, кого люблю сам... И оно было сказано искренне.
Как странно, - продолжал он, отводя прядь волос у нее со лба. - Я не могу теперь припомнить, когда именно я начал тебя любить. Я все время убеждал себя, что забочусь лишь о твоем благе - и когда уводил тебя от Билли, и когда набросился на тебя за то, что ты ужинала с Китом, потому что он бабник, и когда пытался уговорить тебя не ехать с Саймоном, потому что ты не будешь счастлива с таким мужем, - и все это время меня, наверное, снедала ревность, потому что ты нужна была мне самому. Я так привык мучиться из-за Ноэль - мне даже в голову не приходило, что я смогу когда-нибудь полюбить кого-то другого. А потом ты уехала - и дом для меня превратился в склеп. Конечно, я должен был дать вам с Саймоном шанс, но через пять дней я понял, что больше не могу, и приехал сюда, и... Вот, смотри.
Он вытащил из кармана пачку сигарет, на которой был нацарапан номер телефона.
- Это номер Саймона, - растерянно сказала Гэрриет.
Он кивнул.
- Я собирался позвонить и уговорить тебя вернуться.
Когда он сказал это, Гэрриет вдруг поверила: этот сложный, невыносимый, прекрасный человек любит ее по-настоящему.
- Как мне хорошо, - сказала она и разревелась. - Скажи, - она обвила руками его шею, - у вас с Ноэль правда все кончено?
- Правда. Она как корь - два раза ею не болеют.
Гэрриет прыснула.
- Ты говоришь, как Кит. А где она сейчас?
- Не знаю. Копит где-нибудь силы, чтобы на той неделе появиться на суде во всеоружии. - Улыбка сползла с его лица. - Думаю, это будет удовольствие ниже среднего. Скорее всего она попытается вызвать тебя в суд и облить грязью.
- Плевала я на нее, - сказала Гэрриет и стала целовать Кори.
***
- Дети правда в порядке? - спросила она через некоторое время. Господи, как же я по ним соскучилась!
- Они тоже. Они грозились, что если я не поеду за тобой в Лондон, то они сами сядут в поезд, разыщут тебя и силком привезут обратно. Надо поскорее им позвонить и сообщить новость. Представляю, как они обрадуются.
Теперь Гэрриет беспокоило только одно.
- А где Севенокс? - спросила она.
- Вообще-то он здесь, - сказал Кори. - Я подумал, если мы оба его бросим, у него может начаться собачья депрессия - и взял его с собой.
- Как здорово! А можно мне на него взглянуть?
- Конечно. Он в моей спальне, в том конце коридора. Кстати, - говорил он по дороге, - он заметно изменился к лучшему. Я решил воспользоваться твоим отсутствием и научить его кое-каким правилам приличия. Оказалось, что при условии достаточной твердости он вполне обучаем. Он уже выполняет команды "сидеть" и "нельзя" и приходит, когда его зовут. А главное - он больше не валяется на кроватях и не грызет все подряд.
- Надо же, - сказала Гэрриет, толкая дверь спальни и заглядывая внутрь.
Севенокс лежал на кровати и громко храпел. Его серая косматая голова покоилась на подушке, а рядом лежали измочаленные до неузнаваемости замшевые туфли.
- Какой лапочка, правда? - шепнула Гэрриет.
Севенокс открыл глаза и увидел ее.
- Нельзя! - громовым голосом приказал Кори. - Нельзя!
Севенокс одним прыжком сиганул через всю комнату к двери и, подвывая от восторга, бросился на Гэрриет, так что она с трудом удержалась на ногах.
- Нельзя! - ревел Кори.
Севенокс скользнул по нему прежним равнодушным взглядом и больше уже не смотрел.
Встретившись глазами с Кори, Гэрриет расхохоталась.
- Послушай, ты уверен, что все еще хочешь на мне жениться? Тебе не захочется тут же вышвырнуть нас с ним из дому?
- Конечно, захочется, - прорычал Кори, пытаясь оттащить Севенокса, - но я уж потерплю! В некотором смысле мы с тобой уже женаты. У нас есть трое детей и пес с тяжелым характером, мы провели столько вечеров, обсуждая их будущее и обмениваясь взглядами на жизнь, ты готовила для меня, стирала и вообще занималась хозяйством. Правда, мы еще не спали вместе, но мне почему-то кажется, что за этим дело не станет.
- Да, пожалуй, саночки мы уже повозили, - блаженно улыбаясь, сказала Гэрриет. - Теперь можно и покататься.
- Точно. - И он снова стал ее целовать.