Он встал на ноги, сжимая кулаки, когда кто — то прокричал его имя.
— Натаниэль! Сюда! Посмотри на меня!
Гарро повернулся и увидел старого Зиндерманна, который, пошатываясь, направлялся к нему. Престарелый итератор тащил за собой что — то, вся его сила была вложена в то, чтобы перетащить свою ношу.
Либертас. Каким — то образом старик умудрился вытащить его из стены, в которой застрял брошенный меч, и попытался принести его. Противоречивые мыли закружили в голове Гарро — уважение к старому проповеднику за то, что он смог сделать такое, даже несмотря на то, что он был побит и истекал кровью; раздражение из — за того, что старый дурак подверг себя опасности. Он позволил последней возобладать над собой.
Гарро кинулся к итератору и толкнул его на пол, смягчив удар как только смог. Он почувствовал новые волны колдовского огня за спиной. Ассассин Келл не остановиться до тех пор, пока не превратит легионера в прах. Зиндерманн повалился на землю, когда Гарро схватил рукоять своего силового меча. По нему прокатилась волна уверенности, когда знакомый вес оружия оказался в его руке. Он всегда чувствовал особую связь с клинком, что — то выше и выходящее за рамки простого уравнения воин и оружие. Яркий предмет стучал по гарде Либертаса, и Гарро увидел золотую цепочку, обёрнутую вокруг неё, на конце цепочки висел знак двуглавого орла. «Да, Император защищает» — подумал он. «Но сегодня эта обязанность выпала мне».
Келл прокричал гнусное проклятье, и Гарро отреагировал без промедления. Он подтащил Зиндерманна ближе и закрыл итератора своим телом, когда новая волна смертоносного огня окатила их обоих. Шипение от боли сорвалось с губ легионера, когда верхний слой кожи на его спине сгорел, открыв оболочку его чёрного панциря. Вихрь жара, казалось, будет продолжаться вечно, и даже блокаторов боли легионера не хватало, чтобы заглушить грубую, жгучую агонию.
Затем наконец он стих, но Гарро знал, что это затишье продлится всего несколько мгновений перед тем, как Келл выстрелит снова, выпустив ещё одного огненного змея из имматериума, даже когда эхо предыдущего ещё не стихло.
Вдохнув воздух, наполненный сладкой вонью сгоревшего человеческого мяса, Гарро заставил себя встать на ноги. Зиндерманн лежал на полу перед ним, белый как молоко и дрожащий от ужаса.
— Уведи её отсюда, — прорычал Гарро, проталкивая слова через повреждённое горло. — На краю района есть доки. Иди, и не останавливайся ни перед чем.
Зиндерманн кивнул и задал вопрос.
— Это колдовское оружие может тебя убить?
— Сейчас узнаю, — произнёс Гарро. Он развернулся, каждый шаг отдавался острой как бритва болью в десятках открытых ран на его теле и конечностях, и направился к ассассину сквозь клубы грязного дыма.
Болезненный пар выходил из дула сверкающего стеклянного пистолета, направленного Келлом на него.
— Думаю теперь я понимаю, почему Клад Эверсор находили такое удовольствие в своих убийствах, — произнёс он, будто обращаясь к какой — то невидимой аудитории. — Каждое убийство, которое я совершил до этого, были отдалёнными и расчётливыми. Я видел их лица, но никогда не доводилось испытать мгновение смерти, — он показал Гарро демоническое оружие. — Это всё меняет. Когда ты находишься вблизи, ты можешь почувствовать вкус. Это позволяет тебе полюбить это действие.
— Ты спятил, — выпалил Гарро. — Хорус сделал это? Или просто воспользовался ситуацией?
Лицо Келла исказилось.
— Он открыл мне глаза. И я увидел твою смерть, Гвардеец смерти. Твоё сердце пробито и истекает чёрной кровью.
— Возможно, — предположил он, борясь с усталостью, которая тянулась к нему из тьмы. — Но я умру не от твоей руки, убийца.
Ассассин обнажил пожелтевшие зубы в диком оскале и взял демоническое оружие двумя руками, прицеливаясь в него. Квадратная форма дула исказилась и распахнулась в стеклянный цветок, его пасть расширилась в воронку из кристальных лепестков. Гарро увидел блеск зловещего огня внутри невозможного пространства внутренностей оружия за секунду до того, как оно изрыгнуло огромную комету пламени. Воздух завизжал, разорванный силой такого элементального ужаса, пробившего себе путь в реальность.
Стена живого огня, извивающаяся и крутящаяся над ним, обрушилась на Гарро ослепительной волной. У неё не было формы, которая задержалась бы в уме дольше, чем на несколько секунд, меняя образы, которые могли быть птицей, паукообразным или гуманоидом.