– Мы же не знали, почему ты вдруг исчез, – нервно произнес он. – Начальство разрешает нам брать с неплательщиков натурой.
Дрейк усмехнулся, не глядя на сигареты.
– Курите вы говно, – сказал он. – Это значит, что мой грэй вы загнали.
– И? – девушка подняла одну бровь и небрежно перехватила серебряную трубку – так, чтобы при желании ею можно было ударить, как ножом. Огнеупорный сплав пластика с серебром был достаточно прочным – именно поэтому полицейские под прикрытием так любили эти трубки. В соседнем отделе работал сотрудник, которому такой трубкой однажды выкололи глаз.
– Мне нужен ваш канал, – лениво произнес Дрейк, чувствуя холодок, ползущий по позвоночнику. – Я тоже хочу кое-что продать.
– Да пошел ты! – надтреснутый голос Конни потонул в гуле проезжающего над их головами пневмопоезда, и он плюнул Дрейку под ноги. – Даже моя бабушка не ведется на это полицейское разводилово. Хочешь нас оформить – вперед, на задержание у нас даже на двоих не наберется…
– Заткнись, Конни, – спокойно сказала девушка, и Конни тут же заткнулся.
С минуту девушка задумчиво смотрела на Дрейка, вертя в тонких пальцах серебряную трубку с заточенным концом.
– Канал приватный, – наконец сказала она. – Чужой товар там никого не интересует.
– Даже такой?
Очень медленно и аккуратно Дрейк вытащил руку из кармана и раскрыл ладонь.
Вещество в пухлом пакетике сверкало и переливалось сквозь мутный пластик. Дрейк приоткрыл пакетик и протянул девушке. В глазах отразилось спектральное свечение чистого серебра, и она в унисон с Конни сдавленно охнула.
– Если у тебя такой стафф, то и канал должен быть свой, – хрипло сказала она. – Зачем тебе мы?
– Мой канал – это и есть то, что я хочу продать, – глядя ей в глаза, ответил Дрейк.
План, который он придумал, пока Томми Вальтер возвращался на Восточное побережье, был замечательно прост. Если Департамент не хотел заниматься Роганом, полагая, что информация, которой тот обладает, важнее, чем пожизненный срок для не слишком важной фигуры континентального наркотрафика, нужно найти кого-то другого, кто мог бы Роганом заняться. Например, оптовые торговцы или даже транспортные картели. Вряд ли они обрадуются, когда узнают, что кто-то уже давно продает и покупает стафф прямо у них под носом.
Для начала слух о том, что кто-то барыжит сверхчистым грэем, надо было запустить на улицу. Дрейк думал воспользоваться отработанными контактами Томми Вальтера, но так было даже лучше. Отработанные контакты знали о его делах с Роганом и могли при случае всё тому рассказать, а эти ребята, судя по всему, о Рогане даже не слышали.
Трин – так звали бритоголовую девушку – держала с десяток курьеров, которых использовали кустарные лаборатории и торговцы. Тот грэй, что они с Конни забрали из номера Томми Вальтера, Трин продала как пробную поставку одной из лабораторий, положив прибыль в карман целиком, без лабораторной «комиссии». Но качество этого грэя оказалось непривычно высоким: обычно курьеры Трин развозили уличный грэй, смешанный с толченым стеклом или ртутью для блеска. Торговцы заволновались, подозревая, что кто-то выводит на рынок новый товар по заниженным ценам, чтобы монополизировать улицы Северо-Восточного округа. Дрейк и представить себе не мог более подходящего времени для осуществления своего плана.
Через несколько дней Трин назначила ему встречу в тату-салоне.
Крошечное помещение с отдельным входом находилось в фундаменте одного из индустриальных небоскребов на самой окраине мегалополиса. Внутри было темно; ультрафиолетовые лампы выхватывали мертвенно-бледные части тел, нарисованные на черных стенах и покрытые флуоресцентными узорами.
Клиенты должны были оставлять одежду и вещи у входа; взамен им выдавали тонкие одноразовые комбинезоны из файберпластика. Дрейк шел босиком по темному коридору без окон, то и дело попадая под невидимые сквозняки искусственной вентиляции и чувствуя, как прохладный файберпластик липнет к обнаженной коже.
Только он знает, откуда взялся сверхчистый грэй. Пусть даже Трин и ее коллеги решат выбить из него имена и явки – никто из канала, который он «продает», не станет разговаривать с чужаками. Если Трин и компания это понимали, Дрейк был здесь в полной безопасности.
Дойдя до конца коридора, он очутился перед дверью с шестью наложенными друг на друга треугольниками, нарисованными серебристой краской. Это был фирменный знак Трин – она набивала его на каждой своей татуировке вместо подписи.
За дверью обнаружилась тесная комната без единого окна; посередине стояло освещенное прожектором высокотехнологичное медицинское кресло; при желании его легко можно было превратить в пыточное. Рядом стояла Трин; больше в комнате никого не было.