Глава 2. Где-то на небесах в пункте распределения душ и пара слов о будущей главной героине.
Прим.авт. Далис - имя (Да здравствует Ленин и Сталин)
Далис Карловна смотрела на свои похороны и умилялась. Правнуки нашли её фотографию, где она молодая и красивая, отфотошопили и теперь любо-дорого было посмотреть на памятник. Всё как она хотела. Белая изящная скульптура, которую ей удалось купить ещё десять лет назад, мраморная доска благородного оттенка и венок из искусственных цветов, которые Далис Карловна изготовила самостоятельно. Родственники порадовали, почти все выучили наизусть заранее заготовленные ею речи и говорили красиво, патетично взмахивая руками. Внучка несмотря на долгие споры, всё-таки надела вычурную траурную шляпку и похоже, вскоре обзаведётся поклонником, судя по бросаемым на неё взглядам мужчинами.
Сколько лет бесполезных уговоров, что шляпка украшает женщину, делает её изысканной, нежной, ранимой и вот, только на похороны любимой бабушки, наконец надела. Может выйдет замуж теперь. Ещё бы вторая внучка научилась правильно промакивать платочком глаза, не размазывая тушь, и душа была бы спокойна.
Хотелось ещё полетать среди родных, чувство лёгкости пьянило, наконец-то не ломит кости, не трясётся голова, отчего зрение не может настроиться, не причмокивает разболтавшаяся вставная челюсть. Долгая жизнь имеет свои недостатки, и как бы не хотелось порадовать близких, и слыть в семье динозавром, но пора подумать и о себе.
Далис Карловна доскрипела до девяноста лет, теперь место главы дома пусть занимает зять. Пущай на него смотрит многочисленная родня и строит догадки, сколько он протянет. Зять был моложе тёщи всего на пятнадцать лет и судя по всему, ждать его прихода в свою компанию недолго.
Впрочем, ему его болячки достались за насмешки над интеллигентной тёщей. В его возрасте совсем неприлично было фыркать над приклеенными ресницами Далис Карловны, над тем, что она до последнего дня подкрашивала седину в благородный фиолетовый цвет, воздастся ему и за непочтение к лелеемой коллекции шляпок, за небрежные высказывания о мемуарах, да за многое.
Как вообще человек из народа попал в их высокоблагородную семью? Столько лет мучиться, воспитывать в нём манеры, придавать лоск! Даже на похоронах не смог как следует прикрыть глаза ладонью, простейший жест, символизирующий появившуюся слезу, а ведь репетировали.
Далис Карловна потеряла счёт времени в своём новом состоянии. Она порхала бабочкой между родными и знакомыми, снова побывала элегантной женщиной чуть старше пятидесяти, потом решила преобразиться в молодую и активную, и вернула себе тридцатилетний возраст, но причёски в те времена были слишком топорными, и женщина решила вспомнить, какой она была совсем соплюшкой. Юность так прекрасна! Вот примерно в этот период экспериментов её притянуло куда-то наверх.
Ничего такого, что можно было бы пощупать. Всё эфемерное, как и она сама. Тени, силуэты, оттенки, светлячки. Особенно возмутило то, что у неё на ногах были любимые туфельки, у которых, как она помнила, очень приятно цокали каблучки, а в помещении, несмотря на некоторую видимость каменного пола, не раздалось ни одного цоканья. Почему-то этот факт стал ужасно обидным и испортил настроение.
Сумочка в тон костюму, блузка чуть светлее пиджака, кокетливая шляпка, брошка-камея, и никто не слышит, как она идёт, никто не окинет восхищённым взором. Далис Карловна поискала взглядом, кому можно было бы высказать свою претензию, ведь до сих пор всё было подвластно её желаниям. Но возглас большого кокона перед носом заставил её позабыть о каблучках.
-Ну надо же какая фифа! Куда мы её?
Юная модница с сочувствием посмотрела на завистника. Скольких она перевидала за свою жизнь! Далеко не каждый мужчина или женщина умели выразить культурно своё восхищение, а от неумения, со временем скатывались в элементарную зависть и грубость.
-Удивительно, совсем светлая, - недоуменно ответил другой подошедший кокон.
-Пора расставаться со стереотипами, - бросил поучительно первый, - так-с, Далис Карловна, единственная дочь директора завода и партийного работника. Берегли, холили, лелеяли, выдали замуж и после трепетал над ней муж. Всю жизнь отработала в сберкассе. Сотрудницы посмеивались над её взглядом на жизнь, но любили за отзывчивость, доброту. Страстная любительница почитать, причём непременно с чашечкой чая, обожает прихорашиваться, заучивает понравившиеся песни на любом языке, ради тренировки памяти и поёт их на домашних праздниках. Совершенно беспомощное существо в житейском плане. Без мужа, а потом детей и внуков, просто пропала бы.