-Ты безумен Сири!
-Я помогал вам и вашим родным, пытаясь отплатить за вашу заботу. И не думайте, что я не знаю, почему вы помогли вывезти мне семью. Всё дело в моей жене, ведь так? Вы её хотели, желали, чтобы она сама к вам пришла. Вы всё делали для того, чтобы она приняла правильное на ваш взгляд решение. А она любила меня, любила всем сердцем, как и я её.
Больше мужчина ни стал ничего объяснять, не отвечал на вопросы, наступила тишина, а потом улыбнулся и упал замертво.
-Я иду снежинка моя, девочки мои, я иду.
О том, что происходило в зале, никто ничего не узнал. Алеша Ферокса вскоре послали проверить сведения касающиеся описанных мужчиной "несчастных" случаев. Он всё подтвердил. Жена лэр-ва выгорела, спасая глупеньких сельских девочек, и когда узнала, что восстановлению не подлежит, тронулась умом. После разговора с Сири она покончила с собой, так как побоялась, что её "затмение" повредит дочерям и племянницам. В деревне, нашлись завистницы, которые раздули неприязнь к тихо живущей женщине, а когда приметили, что к ней приехал лэр-в, то совсем затравили. По пьяни, во имя помощи несчастному обманутому мужу её и подожгли. А в школе, девочке подкинули книгу, где был листок с советом, как увеличить силу дара. Маленький обряд не увеличивал, а расшатывал. Девочка сама принимала решение, использовать сомнительный листок или нет. Впрочем, как и Анна, выслушав советы доверенного человека, сама принимала решения.
В столице пару недель погудели о деле белой крепости, не зная, что у "дела" были глубокие корни происшедшего, и забыли. Героям была отдана последняя честь, детишки погибших лэров получили право на обучение в школах столицы. Честь по чести были розданы пособия семьям всех воинов. "Площадкой силы" занялись вплотную. Капитан Тарин, как носитель уже можно сказать, энциклопедических знаний, был послан одним из первых изучать разрушенный феномен. Все исследования носили тайный характер из-за опасения нерегулируемых жертвоприношений, подмены мест сил и профанации простых жителей в плане простого решения проблем с миром изнанки.
Гаруня же, ничего на знала, ничего не видела, ничего не слышала. Её жизнь снова сделала кульбит, и она обнаружила в себе совершенно неожиданно новое призвание, фантастической важности и полезности.
Полковник Робус слов на ветер не бросал и очень скоро вызвал очаровательницу к себе, где и устроил ей разнос, как сотруднице тайной службы. Он удивительно умел совмещать целование ручек со строгим взглядом и беспощадностью. Гаргулья изредка попискивала.
-Но Фима...
А полковник грозил ей всякими страстями воспоследующих её необдуманным действиям.
-Так что же, никто не сможет прочитать то, что я буду писать?
-Ну как же никто, я буду читать!
-Но Фима...
Гаргулья была разбита, разочарована, по полной вставал вопрос, а стоит ли жить дальше? Невольно глаза увлажнились, и она отработанным жестом схватила бумажку со стола, намереваясь промокнуть влагу, пока она не стала кристалликом.
-Куда, - рявкнул несносный предатель Фима, - это же документ. На вот душа моя, давай я тебе сам глазки осушу.
Полковник ловко присел и начал заботливо ухаживать за сотрудницей.
-Кто ж так документы оформляет, можно подумать, что это детские каляки.
Лэр-в тяжко вздохнул.
-Никак не могу выбить нам отдельного лэр-ча в наш отдел, - пожаловался он.
-Непорядок, - всё ещё обижаясь прогундосила гаргулья.
-Все соки из меня выжали эти бумажки. Финведомство козни строит за потерю двух своих сотрудников, как будто я виноват.
Гостья вертела бумажку в руках и никак не могла понять, что там за подсчеты и о чем вообще документ.
-Не приходилось видеть, как здесь оформляют внутренние документы.
-Так вот, ты его держишь в руках. Это расходы вашей группы во время поездки.
Глаза гаргульи расширились в изумлении.
-Но Фима... так не делают. Нужен особый бланк. Вот смотри, мы берем и расчертим листик, - Гаруня уверенной рукой на чистом листе начала выстраивать сложные линии.
-Так, вот наверху название документа, номер, число, от кого....
Она чертила, вносила данные, проговаривала, что делает, а полковник следил за ней затаив дыхание. Когда она закончила, он подпихнул ей ещё листик, потом ещё, и ещё.