И застыла на пороге почему-то. Ручку кейса до побелевших костяшек сжала и снова мурашками покрылась от макушки до кончиков пальцев на ногах.
Сидит немного сбоку, сосредоточенный и собранный, как всегда, хмурит темные брови, глаза поблескивают за стеклами очков. Рукава тонкого пуловера и рубашки закатаны… Вены под кожей. Крупные, четкие. Провести бы по ним…
Окстись, Славка!
Ты его в первый раз, что ли, видишь? Да, дьявольски красивый мужик, да, с мозгами, но вот оно тебе надо?
И отпустило, растворилось, рассеялся туман. Вроде бы…
Я шагнула внутрь.
— Доброе утро, Слава.
А нет, и это тоже показалось. Ни хрена не отпустило. Я на голос его глубокий, низкий, как на стену налетела. Сглотнула. Замерла.
А потом надавала себе мысленно по щекам, вытолкала туман из пустой башки и смогла сделать следующий шаг.
Не надо тебе этого, Воронова. Прекращай.
— Доброе, Игорь, — ответила, опускаясь напротив, вытаскивая из кейса ноут. — Где свежая кровь? Много их сегодня?
— Шестеро. Хороших двое, ждут внизу.
Зачем нам еще четверо, спрашивать не стала. Руки лишними не бывают, а совсем провальных Ястребов наверняка еще на подлете в спам отправил.
— Покажешь? — спросила, когда ноут и Энджи ожили, и снова потерла глаза, давя зевок беспощадно.
Все-таки утро — та еще сволочь.
— Вот, — Игорь подвинул ко мне свой ноут, что-то тыкнул в трекере.
А я ушла с головой в «свежую кровь». И пропустила момент, когда Ястребов поднялся и куда-то вышел. Поняла только, что он уходил и вернулся, когда перед моим носом опустился стакан кофе.
— Внутри цианистый калий? — вскинула брови насмешливо. — Чтобы не мешала?
— Эфедрин, чтобы мир казался сладким, а новое мясо чуть более талантливым, чем они есть на самом деле, — невозмутимо отбил Ястребов, садясь на место. — Посмотрела?
Я подтянула к себе стакан.
— Посмотрела, — кивнула, делая глоток и прикрывая глаза от удовольствия. И тут же снова их открыла, потому что… Потому что кофе, который принес Ястребов, был… идеальным… В том смысле, что тем самым, который я люблю — миндальный капучино с щепоткой корицы. Ни много, ни мало. Идеалочка.
— Энджи подсказала, — усмехнулся Игорь. — Что скажешь?
— Хочу посмотреть на эту, — вывела профайл некой Кравцовой Дарьи на экран. — Если все устроит, заберу себе. Она не дотягивает до твоих миньонов, но мне подойдет.
— Самойленко мне оставишь? — сощурился князь всея кодинга.
Я сделала еще глоток кофе, отставила стакан с кофе в сторону.
— Оставлю, но на него надо тоже посмотреть, мне показалось…
— Знакомым? — перебил Игорь.
— Да, только вспомнить не могу, — пожала плечами. — Надо поговорить, может, накидать еще пару тестов, что-то простое. Остальные — помойка. С ними можно тоже побеседовать, но пока предлагаю придержать. А вообще их что-то много набежало, — побарабанила я пальцами по столу. — За сутки сваять такие задания нереально.
— Я повесил запрос три дня назад, — и вид при этом невозмутимый, непробиваемый. — Когда Ирита повесилась.
— Но Борисыч бюджет утвердил только… — и оборвала себя, потому что… Ну а смысл сейчас об этом говорить? Тешить и без того раздутое самолюбие? Головой покачала. — Зовем? — спросила в итоге.
Ястреб губы растянул свои идеальные в такой же идеальной немного насмешливой улыбке и кивнул.
— Энджи, — позвал он нашу систему, — кандидаты на месте?
— Самойленко, Рыбаков и Никифорова ждут, князь Игорь, остальных пока нет, — отозвалась ИИ.
— Давай нам Самойленко, — кивнул Ястребов.
— Я не могу его дать, князь Игорь, могу только пригласить, — огорчилась Энджи. — Бот Р-сорок семь не способен поднимать людей.
Ястребов застыл, а я не смогла сдержать смеха.
Хохотала, спрятав лицо в ладонях, а терпеливая Энджи ждала дальнейших пояснений.
— Пригласи Самойленко к нам, пусть Р проводит, — вздохнул Ястребов. Само собой, Энджи ответила согласием.
— Об этом я тоже писала, — проговорила сквозь смех. — Надо расширять словари.
— Рад, что тебе весело, — вздохнул Игорь. И вздох показался мне немного усталым. Я даже голову подняла, все еще продолжая посмеиваться. А Ястребов на меня смотрел. Жестко, пристально, внимательно. Почему-то стало страшно. Непонятным щекочущим страхом. Непривычным и необычным для меня. Хотя до этого мгновения казалось, что о страхе я знаю все. Уголки его губ немного подрагивали в ответ, у глаз обозначились едва заметные морщины, взгляд был полон неясного мне понимания.
И вообще… Мы сидим слишком близко, он смотрит слишком пристально. Давит. Присутствием своим, вниманием, темнотой и холодностью взгляда.