Может, как и в Ирите, где-то остались хвосты в коде? Может, Рома накидал пасхалок?
Дунаев мог, он такие приколы любил…
Надо достать его исходники.
Я тряхнул башкой, развернул перед собой новый экран, а через двадцать минут уже выходил из виарной. Энджи будет висеть примерно до трех часов понедельника, за это время мы со Славкой как раз разберемся с новенькими и перераспределим проекты.
Кстати о…
Я вытащил из кармана смарт и, пока шел к лаборатории, набрал Келера.
— Наконец-то открыл мое письмо? — раздалось насмешливое в трубке.
— Не думал даже, — покачал головой, сбегая по лестнице.
В офисе в это время уже почти никого не было, он превратился в безмолвного, застывшего исполина, в скелет огромного чудовища, навеки угодившего в ледяную ловушку Антарктики. По его венам больше не бежала кровь, сердце не билось, грудная клетка не поднималась и не опускалась от дыхания. Я слышал звук собственных шагов и гудение вентиляции, тихий разговор охраны где-то за углом, жужжание ботов, снующих по пустым кабинетам и переговоркам. Почти сюр.
— Расскажи мне, что у нас? — вынырнул из зыбкой тишины, возвращая себя в реальность.
— Я вчера наконец-то получил на руки дело этого Мирошкина, а в остальном порадовать мне тебя особо не чем, — что-то зашуршало и защелкало у Келера.
— Славкин смарт?
— Скорее всего, будет у нас до конца следующей недели, — процедил сквозь зубы Виктор, явно недовольный затянувшимся процессом. — Пришлось угрожать им чуть ли не спецподразделением, чтобы чего-то добиться. Напрягает их рвение…
— Прям рвение? — сощурился я, прикладывая палец к датчику на двери лаборатории.
— Ага. Неожиданно, но они вцепились в это дело. Снова Славку хотят видеть.
— И?
— Все контакты только через меня, — спокойно и почти безразлично ответил Вит, заставив меня облегченно выдохнуть. В трубке что-то щелкнуло и забулькало — Келер явно варил себе кофе. Тут все кофеиновые наркоманы. Аромат зерен заменяет сон. — Вороновой я пока ничего не говорил, решил попридержать новость до понедельника.
— Лучше до вторника. А в идеале, конечно, чтобы они ее вообще больше не трогали.
— Я работаю над вопросом, но мы сейчас должны идти им навстречу, чтобы дело не ушло куда повыше. Ты сам сказал…
— Я помню, — оборвал Виктора. — Нам такая шумиха перед стартом Ириты нах не нужна. Борисыч со Знаменским согласны. Зачем Воронова ментам?
— Странные движения по счетам были. Она за пару часов до нападения переводила деньги, достаточно крупную сумму.
— Кому?
— Выясняю, счет где-то в Испании.
Я напрягся, замерев у рабочего стола. В то, что Воронова хотела слить информацию, я не верил, но вот этот перевод вообще, сука, не в тему был. Понятно, почему у бравых ребят появились вопросы, у меня бы они тоже появились.
— Успеешь быстрее ментов?
— За кого ты меня принимаешь? — огрызнулся Келер. — В понедельник уже буду все знать. Нам сейчас главное не форсировать и «сотрудничать», чтобы выше ничего не узнали. Если до наших госов дойдет слушок о возможном шпионаже…
Он не договорил. Да, в общем-то, и не зачем было. Проверки, контроль, серьезное расследование и новая отсрочка запуска части Ириты. Ситуация становилась все хреновее и хреновее с каждым, мать его, днем.
— Хорошо. Раз надо сотрудничать, значит, будем сотрудничать. Со Славой вместе поговорим во вторник. Про труп что-то есть интересное, о чем мне стоит знать?
— Интересного — ничего, скорее странное, — протянул задумчиво Келер. А я готов был ему по морде съездить за этот тон и явно затянувшуюся тишину на другом конце провода.
— Вить, давай ты будешь выдавать мне информацию сразу и всю, а не компилировать код частями в процессе отладки, ок?
— Не рычи, я просто не понимаю, нужна ли тебе вообще эта информация. Но раз ты так вежливо просишь…
— Келер!
— В общем, первое дело, за которое Мирошкин сидел — это двести сорок вторая.
— Ты издеваешься… — вздохнул я, качая головой. Юрист мои стенания оценил правильно.
— Егорка наш распространял детскую порнографию, Гор. Ему дали почти максималку, но вышел досрочно. Наблюдался у психотерапевта, добровольно прошел химическую кастрацию.
— Педофил?
— По заключению все того же психотерапевта — латентный. Вполне мог обойтись сильными седативными, но вместо этого решил…
— Я понял. Тебе дали доступ к материалам по обыску в квартире?
— Дали. Но там ничего интересного. Нашли его телефон и планшет, все проверили. Ничего, за что можно было бы уцепиться: никаких подозрительных звонков или номеров. Окружение скудное, его сейчас, конечно, проверяют, но моя печень подсказывает, что там будет пусто и глухо.