Закончив смеяться, я поворачиваюсь к зрителям.
— У нас осталась еще одна песня. «Killing the Sun». Но мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы громко и дружно исполнили ее вместе со мной. Так громко, чтобы нас слышали даже в соседних штатах. – Я перевожу взгляд на Пакс и улыбаюсь.
– Это для тебя, Пакс.
В следующее мгновение пять сотен людей начинают петь. Звук просто оглушительный. Это определенно самая лучшая публика за время тура. Я растягиваю соло на гитаре, потому что не хочу прощаться с сегодняшним вечером. Я проживаю песню, мечтая остановить солнце и просто держаться за этот момент.
После того, как мы заканчиваем выступление, зрители аплодируют еще добрых десять минут.
Возле автобуса нас встречают друзья Опти. Я благодарю их всех, и мы прощаемся. Уже практически полночь, но мы уезжаем только завтра. Мне удалось упросить Джима задержаться здесь. Завтра вечером мы играем в Де-Мойне, который находится всего в паре часов езды отсюда.
Я снова благодарю Густова и вызываю ему такси в аэропорт, чтобы он успел на ночной рейс в Бостон.
Последним меня обнимает Келлер.
— Отличное выступление. Правда. Вы, парни, — лучшее, что происходило в этом городе. Кейти бы вами гордилась.
— Спасибо и тебе, что пришел, чувак.
Келлер вручает мне ключи от машины.
— Я вернусь с Дунком. Пакстон едет с нами и переночует у меня. Я забронировал вам номер в «Хэмптон-инн». У вас со Скаут, наверное, было не много шансов провести время вдвоем в последнее время. Вам обоим это нужно. Передай ей, чтобы приезжала ко мне, когда проводит тебя завтра утром. Я отвезу их с Пакстоном в аэропорт.
Я смотрю на ключи в своей руке и на великодушного друга, который стоит передо мной, и не знаю, что сказать. Поэтому просто говорю:
— Спасибо, чувак.
Скаут выглядит недоуменной, когда мы вдвоем садимся в машину Келлера, но не произносит ни слова.
Еще большее недоумение у нее вызывает наш приезд в гостиницу. Но она продолжает молчать.
— Ну же, милая. Келлер забронировал нам номер.
Она улыбается так, как будто боится поверить, что это правда.
Зарегистрировавшись и получив ключ, мы направляемся в номер. Скаут выглядит очень задумчивой.
Когда за нами закрывается дверь, она, наконец, произносит:
— Гас?
— Да?
— За последние несколько месяцев я многое узнала о жизни. Жить… по-настоящему жить… — это работа. Очень выматывающая, если ее хорошо делать. Если выкладываться каждый день. Каждую минуту. Каждую секунду. Но посреди всего этого хаоса скрывается красота. Вот она, награда. И сегодня… я стала свидетелем красоты посреди хаоса. Это было невероятно. Ты всегда великолепен, но сегодняшний вечер был особенным, и это почувствовали все.
— Да, черт возьми. Это работа. Но именно так и рождается красота. Она проявляется лишь когда прилагаешь к этому усилия. И сейчас я полностью погружен в жизнь. Сегодняшний вечер определенно был другим, уникальным. Я так счастлив, что ты была рядом. – Скаут откидывает голову назад, и я касаюсь ее губ своими. Наш поцелуй быстро набирает обороты. Я просто не могу сдерживать себя. Но через несколько секунд все же отрываюсь от нее.
— Мне нужно в душ. От меня воняет, как от торчка.
— От тебя сексуально пахнет, — улыбается она мне в губы и помогает снять футболку. – Правда.
Я хватаю Скаут за ворот ее футболки и отплачиваю ей той же монетой.
— Отличная маечка.
Она соблазнительно поднимает брови и говорит:
— Они великолепны. Наверное, стоит сказать, что я без ума от их солиста и даже сняла трусики и положила их в сумку на случай, если мы столкнемся.
Я расстегиваю ее джинсы и точно… под ними нет белья.
— Черт. Хочешь сказать, что целый день ходила с голой задницей, а я об этом ничего не знал? – Стягиваю с нее джинсы, и она переступает через них.
— Думала, что это сэкономит время. – Скаут дает ответ, который уже стал нашей с ней личной шуткой.
Когда я остаюсь в одном белье, а она в прозрачном кремовом бюстгальтере, мы переплетаем пальцы и смотрим друг на друга.
— Я люблю тебя, — говорю я от чистого сердца.
— Я тоже люблю тебя, малыш. – Каждый раз, когда она произносит «малыш», у меня перехватывает дыхание.
— Хочу, чтобы все было медленно. Хочу наслаждаться этим. Можно я просто подержу тебя в объятиях перед тем, как уйти в душ? Я соскучился.
Беру ее руки и кладу их себе на шею. Скаут прижимается ко мне и все сразу становится «правильным». Сначала я провожу ладонями по бедрам просто потому, что хочу прикоснуться к ней. Шрамы на правой стороне ощущаются по-другому по сравнению с гладкой поверхностью левого бедра. Но мне это нравится. Через несколько секунд на ее коже появляются мурашки, и я улыбаюсь, так как знаю, что это не от холода – она реагирует на прикосновения. Перемещаю ладони на поясницу и глажу ее кончиками пальцев. Мои руки скользят уже по спине, но встретив преграду, останавливаются. Сжав кулаки, делаю глубокий вдох, пытаясь ослабить непреодолимое желание сорвать бюстгальтер. Просовываю пальцы под тонкие лямки и продолжаю продвигаться вверх, к лопаткам, а потом с чуть большим давлением опускаю ладони вниз. Медленно глажу ее шрам на правой стороне, сначала, едва касаясь его, а когда она расслабляется, сильнее. Я пытаюсь, не говоря ни слова, показать, что каждый сантиметр ее тела – совершенен.
Опускаю ладони на ягодицы и, несмотря на то, что мне хочется задержаться, продолжаю скользить ими вниз, а потом подхватываю ее и поднимаю. Она инстинктивно обвивает меня ногами.
В этот момент происходит сразу три вещи: я прижимаю ее к себе, одно рукой поддерживая ягодицы, а другой обхватив Скаут за шею; я возбуждаюсь до боли в чреслах; и она целует меня.
Этот поцелуй…
Бог ты мой.
Ее язык играет с моими губами: слегка лизнет и отступит, вынуждая преследовать его. Когда мне удается завладеть ртом, я, не теряя времени, заявляю о своих намерениях. Сегодня я буду только ее. Ее убежищем. Защитником. Другом. И любовником.
Собственнические движения ее языка, легкие покусывания моей нижней губы, нежные поцелуи и грубое оттягивание кожи в основании шеи… это рай. Я настолько увлечен ее ртом и тем, что он делает со мной, что только через несколько секунд замечаю, что ее бедра начали совершать волнообразные движения.
Черт, как хорошо.
Мои волосы собраны в хвост, но она стягивает резинку и сжимает их в кулак, зная, что это возбуждает меня больше всего. Мне нравится, когда Скаут держит волосы как поводья и «управляет» ими. Это невероятно сексуально.
Все набирает обороты. Ее дыхание. Движение бедер. Стоны. Сила страсти.
Скаут уже так близко и больше всего мне хочется видеть, как она «взрывается» у меня в руках.
Одной рукой я поддерживаю ее за ягодицы, а другую опускаю вниз и глажу пальцем клитор до тех пор, пока она не начинает молить меня:
— Хочу чувствовать тебя внутри, малыш. Пожалуйста.
Я слегка прикусываю ее шею, а потом нежно целую:
— Терпение, Нетерпюха. У нас еще вся ночь впереди.
— Пожалуйста, Гас. – Скаут извивается подо мной. Она уже близко, только не хочет отпускать себя.
Я наслаждаюсь этим моментом. Ее кулаки все еще сжимают мои волосы. Скаут на пике крышесносящего оргазма. Она молит меня о сексе, а я кусаю ее за мочку уха.
— Так лучше? – говорю я, наконец, проникая в нее пальцем.
— О… боже. – Скаут просовывает руку между нами и спускает мои плавки, обнажая несколько сантиметров члена. Ощущение его прикосновения к ее животу… черт возьми.
— Трахни меня. – Мои пальцы двигаются в ритме, который требует ее тело.
— Нет. Это ты трахни меня, Гас. – Это уже не мольба, а приказ. Если бы можно было заниматься сексом словами, то именно это бы сейчас происходило. Ее тон, слова, сила и звук голоса…