Неожиданно кто-то опускает руки мне на плечи.
— Ты в порядке, здоровяк? – Это Франко.
— У меня все хорошо, чувак. Очень хорошо.
Он замечает, что я не отрываю взгляд от Скаут.
— Это несправедливо!
— Что несправедливо? – спрашиваю я, повернувшись к нему.
Франко показывает подбородком в сторону Скаут.
— Что такой кусок говна как ты отхватывает себе самых крутых цыпочек.
Я не могу сдержать смех.
— Знаешь, что? Просто я удачливый кусок говна.
Франко сразу же становится серьезным.
— Ты не кусок говна, Гас. Ты мой лучший друг и лучший человек из всех, кого я знаю. Крутые парни привлекают крутых цыпочек. Так что вы типа идеальны друг для друга.
Нас прерывает Джим; я перестал звать его Гитлером, когда он прекратил вести себя как первоклассный говнюк. У него сейчас куча проблем. Он старается с ними справиться, а я пытаюсь поддерживать его.
— У вас осталось меньше минуты, — говорит Джим. – Удачи, парни.
Я забираю у Слима, одного из наших помощников, гитару. На нем футболка «Гас делает меня влажным». Думаю, Франко заплатил ему просто для того, чтобы смутить меня.
— Иди и покажи им класс, Гас. – Он говорит так перед каждым выступлением и мне это очень нравится.
— Покажу, чувак, — отвечаю я, как и всегда. – Ну что ж, поехали, — кричу я своей группе, и мы выходим на сцену.
Толпа уже неистовствует и готова оторваться.
Когда гаснет свет, раздаются бурные аплодисменты. Я перевожу взгляд на первый ряд, где сидят знакомые лица, и чувствую, что за моей спиной серьезная поддержка. Подмигнув Скаут, я обращаюсь к зрителям:
— Как дела, Грант? — Аплодисменты и крики становятся еще громче. — Давненько нас тут не было. Что скажете, если мы наверстаем упущенное и хорошо повеселимся сегодня?
Мы начинаем с «Redemption». Все знают песню и подпевают мне. Отличный способ начать вечер.
Следующие два часа мы играем. Обычно наше выступление длится где-то половину этого времени, но сегодня особенный день и мы исполняем все, что у нас есть, включая несколько кавер-версий, которые нравились Опти.
Густова мы приберегли напоследок. Взмахом руки, я успокаиваю толпу.
— Кто был тут в прошлый раз, когда мы выступали? – Судя по выкрикам, около половины зала. – Что ж, тогда вы имели честь видеть мою лучшую подругу. Кейт Седжвик была невероятно талантливой девушкой. У нее был замечательный голос, и она феноменально играла на скрипке. Полтора года назад мы ее потеряли. Рак, черт возьми. Но я знаю, что сегодня ее душа с нами. Она смотрит и слушает, поэтому я хочу сказать, что мы скучаем по тебе каждый день, Опти. И сегодняшний вечер… он только для тебя. Кто-то очень особенный проделал долгий путь, чтобы сыграть с нами две последние песни. Маэстро, выходите.
С левой стороны сцены появляется Густов и садится на край стула, который специально поставили для него. Он, как всегда, выглядит собранным и спокойным.
— Этот чувак гораздо круче нас, но мы сегодня сделаем все, что в наших силах, чтобы соответствовать ему. Опти, это для тебя.
Вступление к «Finish Me» — это все Густов. Зал наполняет мрачная, печальная мелодия. Она заводит меня. Я ощущаю, как будто снова нахожусь в студии вместе с Опти, и мы записываем эту песню – только без боли в сердце. Я пою и играю вне своего тела. Подобное вдохновение находит очень редко, и я отдаюсь ему, полностью погружаясь в музыку. Мы переходим к «Missing You». Густов заставляет свои инструмент петь вместе со мной. Это невероятно и вытягивает из меня все эмоции, оставляя добровольно истекать кровью на этой сцене. Когда скрипка замолкает, и песня заканчивается, мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы снизить уровень адреналина и успокоить пульс. Густов кивает мне, а потом и зрителям.
— Спасибо за то, что позволили мне быть частью всего этого. Кейт была очень особенной юной леди. Надеюсь, ей понравилось. — С этими словами он встает и кланяется, а толпа начинает неистовствовать.