— Что? В свою комнату? — взрываясь, кричу я.
Ма продолжает рьяно изучать стопку рекламных буклетов. Там нет ничего стоящего — я знаю, потому что порылся в ней, когда вытащил из почтового ящика после обеда. Она тянет время.
— Что значит в «ее комнату»? — повторяю я.
Ма вздыхает и расправляет плечи.
— Скаут остановилась в комнате для гостей, пока не накопит на аренду собственного жилья.
Я качаю головой, чувствуя, как внутри меня нарастает ярость. Всю жизнь меня было очень сложно разозлить. Но в последние девять месяцев это происходит моментально. Знаю, то, что я чувствую сейчас — это гнев, лишенный здравого смысла, результат ситуации, которая раздражает меня. В этом нет вины Ма, но я не могу сдержаться. Тыча пальцем в сторону коридора, я хриплым голосом говорю: «Это комната Опти».
Ма пристально смотрит на меня с блестящими от слез глазами и дрожащим подбородком. Она никогда не скрывает своих эмоций, но очень редко плачет. Первая слеза, скатившаяся по ее щеке, мгновенно остужает мой гнев. Она кивает; Ма согласна со мной, это комната Опти. Так было и будет всегда.
Я делаю шаг вперед и обнимаю ее. Она цепляется за меня так, как будто только сейчас пытается выплакать месяцы горя на моем плече.
— Ей больше некуда было пойти, Гас. Она никого тут не знает. Она пытается начать жизнь заново.
Я позволяю ей выплакаться. И выговориться. Просто молчу и слушаю. Ненавижу, когда Ма плохо. Это убивает меня. Она всегда такая сильная.
— Я тоже скучаю по Кейт. Ты же знаешь. Никто не заменит эту девочку в моем сердце. Она была мне как дочь. Они обе. Но Скаут нужна помощь. Она такая умненькая и я вижу в ней столько хорошего, такой потенциал. Ей нужно на время где-то остановиться, но кроме этого, ей нужна поддержка, Гас. И я намерена предоставить ей и то, и другое.
Когда она начинает хлюпать носом, я ее отпускаю. Она слабо улыбается и вытирает большим пальцем разводы от туши под глазами.
— Пойду, приведу себя в порядок, а потом мы можем ехать на вечеринку к Микайле.
Я киваю и целую ее в лоб.
— Я готов.
Ма исчезает в своей комнате, а я решаю покурить. Я стою на подъездной дорожке с цветами в руках и приканчиваю уже вторую сигарету, когда слышу, как открывается и закрывается позади меня входная дверь. Это сигнал к тому, чтобы пора тушить ее в пепельнице в гараже.
— Хочешь, я поведу?
Я всегда ее об этом спрашиваю.
Она всегда отказывается. Ма крайне самостоятельна.
— Нет, я сама.
Я расслабляюсь, потому что теперь мне можно выпить. Нет, я не собираюсь нажираться, просто успокоиться.
Я смотрю на Нетерпюху.
— Хочешь сидеть рядом с водителем?
Она качает головой, избегая смотреть мне в глаза. Отлично. Я просто пытаюсь быть милым. Да пошла она.
— Какая у тебя любимая цифра? — улыбаясь, спрашивает Ма, пока я пристегиваюсь.
Я улыбаюсь в ответ. Эта женщина знает меня. Она знает, что я думал об этом.
— Девять, — отвечаю я.
Ма удивленно поднимает брови.
— А разве не пять? Первая попытка — это всегда пять. Девять — слишком рискованно.
— Рискованно. Что тут сказать, вот такой я рискованный парень.
Она смеется и у меня теплеет на сердце.
— Сегодня это цифра восемь. Так что ты выиграл.
Мы с Опти всегда спорили о том, кто будет сидеть рядом с водителем. Всегда. Это соперничество началось еще в детстве. Поэтому Ма стала загадывать цифру от одного до десяти, и кто оказывался ближе всего к ней, тот и ехал впереди на пассажирском сиденье. Думаю, Ма отслеживала в уме наши выигрыши и равномерно распределяла их, чтобы никому не было обидно.
— Цветы восхитительны. Лилии. Любимые цветы Микайлы, — говорит Ма, не отрывая глаз от дороги. Она очень осторожный водитель.
Я всегда дарил Микайле на день рождения лилии. Она как член семьи, моя любимая «псевдо»-тетушка.
— Для Микайлы только самое лучшее.
На лице Ма появляется улыбка.
— Они ей понравятся.
***
Ма зарезервировала большой зал с высокими потолками и белыми льняными скатертями в любимом рыбном ресторане Микайлы. На прощальной вечеринке присутствуют двадцать работников из офиса, которые пришли со своими женами или подругами. Это хорошо, я рад. Микайла заслуживает приличных проводов.
Микайла, ожидаемо, приходит в восторг при виде меня.
— О Боже, кто этот прекрасный незнакомец?
Протянув руку, она взъерошивает мои волосы, которые отросли уже до середины спины, — когда она видела меня в последний раз, они доставали до талии — и притягивает меня к себе.
Я смеюсь над ее комплиментом, а потом кладу цветы на стол, крепко сжимаю в объятиях эту маленькую женщину и отрываю ее от пола.
— Как поживает моя любимая Микайла?