Мучения мои на этом не закончились. Упырь умер, но у этой твари челюсти заклинило, перед смертью сжавшись еще сильней. Чем меня чуть в нирвану не отправил. Ведь там нет этой невероятной боли и не дающей отключиться вони. Там, если верить одной моей знакомой — хорошо, отсутствуют страдания и низменные человеческие страсти (И совсем они не низменные, я тогда к ней со всей душой…), присутствует лишь абсолютный, ненарушимый Покои.
— Я еще пострадаю! — прошипел сквозь зубы.
Аккуратно, чтоб не шевелить башку зомбака и не доставлять себе еще больших страданий, выдернул нож и принялся хирургом–маньяком работать. Челюсти ему надрезать, чтоб наконец освободить свое многострадальное предплечье.
— Фух! — выдохнул облегченно, когда его челюсть, безвольно повиснув, всё же отпустила меня.
— Урлр! — согласилась со мной тетя Ира. Я думал прошли часы в борьбе с…
— Димка, сученок… — увидел наконец, кто меня укусил.
Как оказалось, всё довольно быстро произошло и зомби, с погрызенными до кости ногами, многими укусами по телу и сильно обгрызенным с одной стороны лицом, что когда–то был тетей Ирой, только на четвереньки приподнялся и, не сводя с меня своего одноглазого взгляда, предвкушающе урчит.
Предвкушающе урчал, трудно это делать с «Баском» в голове.
Как тетя Ира он уже мной совсем не воспринимался. Да я вообще с этого момента окончательно излечился от зомбелюбия. И пусть еще недавно мысленно терзался из–за того что Светку убил, сейчас, случись нам снова встретиться, совесть уже бы точно не мучила. Да я даже свою родную тетку тоже, наверное, бы упокоил. Да точно бы упокоил!
Как представлю, что брат домой вернется и она вот также на него нападет и заразит. Как это сделала эта гнида!
Хоть и понимал что сам виноват, ведь если тела дядьки Васьки и теть Иры кто–то обгрыз, то этот кто–то вполне может тут же находиться. Но меня сначала открытая дверь с толку сбила, думал зомбак уже свалил отсюда, а потом вид близких нам с братом людей шокировал. Вот я и остолбенел, увидев их, потеряв всякую осторожность и не став осматриваться по сторонам. За что и поплатился. А теперь выплескивая из себя страх и боль…
— Гнида! Гнида! Гнида! — что есть сил пинал ногами мертвое тело укусившего меня упыря, оказавшимся младшим братом Вовки. — Жирдяй, поганый!
С детства говнистым был, постоянно ревновал меня к своему старшему брату, что я мол слишком много времени, по его мнению, в их компании проводил. Но сам, чмо трусливое (и как такое могло уродиться в их семье(?), до сих пор не понимаю), прикрываясь именем брата — дерзил, хамил и… всё. Границу обычно он старался не переходить, но если всё же нарывался и выхватывал, то сдачи никогда дать не мог, тряпка. Его и не трогали на районе только из–за того, чтоб не вонял и из–за уважения к старшему брату. И только когда он уже совсем страх терял, тогда на место ставили.
Одно не пойму, какого он дома находится? По идее в институт должен был уже уехать, где он на последнем курсе учится. Но почему–то не уехал и…
— Даже сдохнув — умудрился напакостить, — выдохнул я, отведя душу. После чего посмотрел на всё это время прижатую к груди руку.
«Кровь прилично льется, может повезет и заразу вымоет?» — мелькнула где–то далеко, на краю сознания, крохотная надежда. Хотя умом понимал, что не повезет. Укус, по закону подлости, сто процентов заразен.
Но всё равно, сидеть и водку жрать, как Николай Олегович, не собирался. Помогает она или нет, то еще вилами по воде писано, а у меня еще дел много. Брат учил никогда не сдаваться и всегда до конца доводить начатые дела, вот я и не собираюсь отказываться от того, что для себя наметил.
Что бы не случилось, не собираюсь!
Но пока из города нужно уходить! Чтоб фотографии в схрон отнести и вооружиться. А потом уже можно возвращаться и продолжать искать уцелевших.
— Сразу нужно было так делать, идиот! — признал я наконец свою ошибку.
Плохо только, что понял я это поздно. Как и понял сейчас, что безоружным, даже если бы кого живым и нашел, то из города вывести не смог бы. Особенно если это кто–то из женщин будет. Всё же не молодые они уже, на карачках лазить и бегать от зомбаков.
Но прежде чем уходить, нужно с раной разобраться — хватит ей уже кровью промываться, пора ее и чем существенным обработать. И с вещами тоже нужно что–то делать, прекрасно помню, как Николай Олегович говорил, что Андрей учуяв кровь, прилично так возбудился. Как и Димон Жирный (Надеюсь черти ему жирок на том свете подтопят), тоже кровушку с большим удовольствие из меня высасывал.