Она резко встала, слишком шумно для худой и хрупкой женщины, табуретка загромыхала, будто молнией в дерево ударила.
— Ну, думай. От меня как раз можно вернуться. Час тебе на размышления, Айнар Венегас.
Он взял у Гарат сигарету и зажигалку. Вышел на улицу, спустился-сполз по лестнице. Темнота вокруг заповедной поляны с инородным телом-«избушкой на курьих ножках» стала еще гуще, плотнее, словно оборачивали слой за слоем в черную вату, аж дышать тяжело.
Айнар затянулся и закашлялся. Табак оказался ядреным, никакой не «кент», самосад без фильтра. Полянку тесно обступали деревья, тропинка за час или два заросла дерном, а поверх прострочило золотой лозой. Где-то еще дальше, среди сплетенных друг с другом деревьев, перетекала в саму себя вековечная мгла.
Он сел на ступеньке и снова затянулся, игнорируя боль в бронхах от ядреного горлодера. Выдержал целых секунд пять, только потом снова изобразил туберкулезника в неизлечимой стадии.
— Итак. Черт подери.
Он мог вернуться.
Прямо сейчас, как сказала Гарат Ашшала. Никаких приключений, никаких загадочных миров с магией и прочей не менее стремной чушью. Берешь, значит, свои пожитки… хотя нет, инструменты выдали «оттуда», так что изволь налегке.
«Я — Айнар Венегас».
«Айнар Венегас умрет, если я вернусь».
Передернуло, брр. «Гусь по могиле прошел», — есть такое выражение, вот оно и пришло на ум.
Наверное, это можно спокойно… кхм, пережить? В смысле, в своем мире? В Питере. Че-ерт.
«Ядерный реактор».
«Чернобыль миров».
«Тупые местные маги или кто они там швыряют уголь в топку, которая и без того готова взорваться».
На все был готов один универсальный ответ из тех, что никогда не приходит в голову героям из сказок, легенд или даже всесильным нагибаторам из книжек про смелых попаданцев: «Почему я»?
Может, подойдет кто-то другой… нет, Ашшала сказала, что нужен конкретный — местный «гений», ему не повезло родиться рабом, но это…
«Это я — гений?»
Рави Иванов не был гением. Ни вторым Теслой, ни Эйнштейном, ни Ньютоном. Даже на завалящую премию не тянул, о Нобелевке не заикался — так, мелкотравчатый технарь, каких миллионы.
Здесь, под именем Айнара Венегаса, он был Эйнштейном, да Винчи, Архимедом или кем-то еще. Местные люди, избалованные Искрами и Светочами, не вырастили собственных ньютонов и архимедов.
«Тут все просто. Плюхнись в ванну всей своей тушей, и поверят в вытеснение жидкости. Законы физики не надуришь, универсальны».
Он спустился еще на ступеньку, поднял и бросил камень. Тот послушно упал, в воздухе не завис, на лету в лягушку не превратился. Работаем, порядок.
«Я не хочу…»
«Чего?»
Дома безопасно. Родное государство меня бережет. Голосуй за правильную партию, не высовывайся, не пости на страничке в соцсети подозрительный материал — клипы немецких рокеров Rammstein тоже не стоит. Мило и прилично. Другую работу найдешь, может, придется, спустить планку, ты же «грязный чурка»…
Вдох-выдох. Сигарета крепкая, но уже не настолько. А чай был какой-то «левый», будто водки выпил.
«Я не хочу».
Правда? Не хочет? Остаться единственной надеждой нескольких миров — ладно, Айнар-Рави, сбавь градус пафоса, ты не один такой, Гарат Ашшала, вон, живет себе бабой-ягой посредь колдовского леса, курит паршивые сигареты и угощает «ахмадом».
«Да мне плевать на…»
Не плевать. Он сделал глубокий вдох — Айнар тосковал о своей рано погибшей матери, о друзьях из деревни, ненавидел болезненной, как заноза под ногтем, злостью, отца.
«Здесь опасно и меня могут убить».
— Но я уничтожил дикую Искру. Обычной поваренной солью, как слизняка. Этот, мать его, сгусток доисторической протоплазмы, первичного бульона.
Окурок упал в дерн, зашипел и погас в нем. Снова пробрал кашель.
Он поднялся.
Гарат Ашшала ждала на кухне
— Я это…
Он вздохнул.
— Не буду никуда уходить. Раз надо, так надо. Надеюсь, заплатят они мне по всем счетам, когда вернусь.
Гарат Ашшала засмеялась ведьмой из мультфильмов, а потом вернулась к яичнице:
— Отдохни, а потом пойдем вместе. Доктор и Технарь, может, у нас правда, будет шанс. Да, спальня во-он там, постелила тебе на полу, но ты парень здоровый, выспишься.
Айнар пожал плечами. Его все устраивало: представлял, какую огромную петарду из настоящего пороха можно засунуть в зад Светочам, и он улыбался. Зажигалку выложил на стол.
— А ты? — спросил он, внезапно перейдя на фамильярное обращение, но Гарат Ашшала не обратила внимания.