«Ого, знакомая песня», — Айнар едва не скривился. Мужик был бледнокожий, с веснушками, трехдневная щетина — рыжеватой, как и немытые волосы.
Добро пожаловать в другой мир.
— Довезешь до Орона — золотой дам, — блеснула монетой Гарат.
Мужичок мигом сменил тон:
— Прости, госпожа. Так бы сразу сказала, что ты из знатных! Небось, еще и Светоч! А он — твой…
— Просто довези нас до Орона, — оборвала Гарат.
Айнар запрыгнул в телегу, словно всю жизнь этим и занимался. Помог Гарат, они вдвоем устроились среди мешков с посевами: красная пшеница напоминала мелкие плоды кактусов, такие еще растут в жарких странах. Внутри много семечек, они-то и становятся мукой.
Он таскал такие мешки. Однажды его перепродали, потому что в шахте заболел и харкал кровью, но хозяину удалось скрыть болезнь, так что сделка вышла выгодной. Айнар умирал, таская мешки. Красная пшеница на пару тонов ярче крови. Он точно знает.
— Айнар?
Гарат положила руку ему на ладонь.
— Я… просто как будто помню все, но не совсем, и вспоминаю по ходу…
— Это нормально.
Она понизила голос, хотя мужик на козлах даже не думал оборачиваться.
— Защитная реакция психики. Травматичные воспоминания этой твоей… версии скрыты. Но это не амнезия, у тебя будут еще такие…
— Вьетнамские флешбеки, — несмешно пошутил Айнар.
— Вроде того. У этого человека… у тебя была непростая судьба. Как и полагается настоящему «избранному».
— Ты говорила про фатальную полидактилию или что-то в этом роде.
— Фатальную семейную бессонницу. Прионное заболевание, около семи-десяти случаев во всей популяции. Я имею в виду не здесь, а…
— Понял.
Они оба замолчали. Темная зелень леса Цатхан по одну руку, красное зарево посевов — по другую. Айнар думал что-то о схожести и контрасте, инь и ян, а потом задремал.
— Просыпайся, соня.
«Еще пять минуточек, я будильник поставил пораньше, и вообще первым уроком физра, потом нормативы сдам…»
«Поднимай зад, ленивая скотина. Опоздаешь к раздаче жратвы — до ночи голодать придется»
Айнар вскинулся, дико оглядываясь по сторонам. Рыжий мужик меланхолично жевал травинку возле телеги, его зебра-лошадь фыркала. Наверное, ждала, пока распрягут, дадут воды и овса. Или что они здесь ели, если уж пшеница похожа на помесь кактуса с клубникой.
Гарат Ашшала потрепала его по плечу. Айнар сжался, воображая удар плетью, и тут же расслабился.
— Я это… — он зевнул.
— Правильно, выспался. Мы на месте.
Ноги отчаянно затекли. Он потер лодыжку, коснулся старого и давно заросшего шрама, как будто от зубов.
«От оков-капканов. Склонных к побегам рабов не убивают, зато отрезают пятки: ходить можно, но медленно».
Тогда в последний момент передумал хозяин, раб был нужен прямо сейчас: мешки таскать. Как раз трясучая напала на десятерых мужчин, а проклятого тесхенца никакая хворь не брала.
«Уймись, Билли».
Он довольно неуклюже спрыгнул с телеги, зато Гарат помог со всей галантностью, на какую был способен. Рыжий хмыкнул и отвернулся, Айнар разглядел священный жест: три пальца вместе. Символ Светочей, только возница перевернул и сплюнул. Местное проклятье, хотя и не особенно действенное: на уровне стандартного «чтоб тебе провалиться». Магией владел не каждый.
— И тебе спасибо, добрый человек, — насмешливо сказала Гарат, от которой тоже не укрылся характерный жест. — Возьми вот, — она протянула монету. — Зовут-то тебя как?
— Не ваше дело, — монета, впрочем, исчезла в толстом кожаном кошельке-«мошне». — Ступайте-ка подобру-поздорову.
Айнар считал, что идея очень даже хорошая. Он снова осмотрелся: город Орон вызывал ассоциации с понятием «замкадье», хотя ни в Москве, ни в пригородах квартиры снимать не доводилось. Добротные дома из камня, красная черепица крыш. Улицы покрыты блестящей пылью, не мощеные, но все аккуратные и ухоженные, а рядом с каждым домиком палисадник. Растения смотрелись узнаваемо-незнакомыми, словно кто-то перепутал приметы, вывел невероятное ГМО, вроде помидоров-алоэ. Синее небо придавило пыльный городок, как яркая крышка. Леса отсюда видно уже не было. Айнар предположил, что проспал границу «концентрированной магии», и если придется спешно возвращаться, то дороги к «избушке на курьих ножках» точно не найдет.
Безумный мир. Сельская местность без времени и эпохи, подумалось Айнару. Откуда-то он знал, что город небольшой, но важный. Сюда съезжались крестьяне из окрестных деревень, а на главной площади Орона проводились торжища. Их благодетель тоже не просто так «зебру» гнал: пшеницу озимую продавать.