— Кто тебе сказал, что он первый «Техник»?
Зоэ села по-тесхенски: сложила ноги вместе, прислонилась спиной к теплой стене. Иванка последовала ее примеру, хотя в юбке было не очень удобно. Штаны практичнее. Надо раздобыть себе штаны.
Курица попыталась было залезть в мешок, пришлось блохастую шавку оттуда выгонять.
— Ну, я думала…
— Поэтому в них и верят, Виктор и остальные. Они предсказаны давным-давно. Доктор, Техник и… — Зоэ почему-то помялась. — Математик. Или Философ? Гарат как-то не очень упоминала про третьего. Ну, или четвертого, это я тоже не совсем поняла. Тут какая-то мутная история, и мне кажется, если все получится, если вытащим Айнара…
— Когда.
Иванка перебила с вызовом. Она повторила, хмурясь и думая о том, что Зоэ все равно ее бесит, слишком она умничает. Будто все на свете выучила, будто ее маленький кремень — это ключ к целому миру, все Искры и магия-без-Искр вместе взятая.
«Я отдала чертеж водного тарана».
Иванка вздохнула, думая об этом. Ей стоило подыскать лучшего хранителя, а может и нет, эти Переменные относились к Айнару и его выдумкам, словно к проповедям Светочей.
— Когда, — повторила она. — Когда вытащим.
— Ну да, конечно. Так вот, наверняка, придется связываться еще и с третьим-четвертым. Математик. Философ. Кем бы он ни был, и я понятия не имею, а Гарат молчит. Ладно, сейчас не до него, зато впервые собрались все трое, есть надежда и прямо над головой веет ветер перемет, как выразился бы Виктор. Хотя…
Зоэ вздохнула.
— Прежние долго не жили. Гарат говорила, что и остальные тоже. Ей как Доктору удалось продержаться лет десять, но культ Переменных существует гораздо дольше. Гарат говорит, что это не визитеры из других миров его создали, он сам зародился. «Естественное сопротивление гегемонии магической меритократии и деспотизма правящих структур», — последнее она выговорила с чуть стеклянными глазами. Иванка не поняла ни слова, но и Зоэ, похоже, немногим больше — это немного утешало.
— С чего ты вообще доверяешь этой Гарат?
«Кем бы она ни была».
— Она была с Айнаром. Она бесплатно лечила людей Орона — тех, кто не мог купить себе Искру, просто приходила в дом и возвращала больных к жизни. Достаточно?
Иванка замялась.
— Пожалуй.
Она забралась в мешок.
— Нам завтра рано вставать. И идти к Светочам.
— Надеюсь, они не прочитают наши мысли.
Зоэ фыркнула.
— Поверь, они не тратят свои силы на такую ерунду. У них в руках Гаситель, так что все остальное не имеет значения.
Иванка покрутилась под одеялом. В темноте горела одинокая свеча — маленькая полумертвая Искра, словно уступка прежнему порядку со стороны Переменных.
— Они его не убьют?
— Не думаю. Они заинтересованы.
Иванка поняла, что Зоэ ее успокаивает. Стало еще хуже, когда та подползла гусеницей в спальном мешке и попыталась погладить по плечу, в точности, как это делал Виктор. Очень кстати между девушками влезла Курица, так что пальцы Зоэ наткнулись на плешивую и изрядно воняющую собачью задницу. Зоэ шикнула — «пшла отсюда!». Иванка немного злорадно ухмыльнулась: так тебе и надо!
«Она меня успокаивает».
«Тьманник знает, почему».
«Они убьют Айнара — вот, что они сделают. Наверняка, не сразу — говорят, Светочи почти никогда не убивают быстро, пыточные залы под Пылающим Шпилем тянутся на мили в глубину, и никто не в силах перечислить все кошмары, ждущие там узника…»
Где она это слышала? Отец точно не рассказывал бы такие вещи. Может, от Джейкоба — сына дяди Томаса. Точно, он любил всякие страшные истории. Про Светочей всегда говорили со смесью благоговения, восхищения и ужаса. Айнар бы сказал, что это дикость и… «не цивилизация».
Да, именно так. Не одна Зоэ знала умные слова.
«Надеюсь, Джейкоб жив. Дядя Томас далеко живет, может, его и не задело».
Иванка протяжно вздохнула.
— Ты не спишь? — она сама обернулась к Зоэ.
— Нет.
— Какой у нас план? Ну попадем мы какими-нибудь… поломойками в этот Пылающий Шпиль, а потом? Поломоек вряд ли пускают в пыточные камеры.
Зоэ все-таки потрепала ее по плечу. Иванка скрежетнула зубами.
— Виктор говорит, у него там много знакомых — среди простых смертных, конечно. Они не часть Переменных, и скорее всего, даже ничего не знают о революционерах, но готовы помочь. Просто потому что все ненавидят Светочей, кто знакомы с ними слишком близко.
— Свет ослепляет. Огонь обжигает, — вырвалось у Иванки.
Так говорили Светочи о себе. Они не требовали безусловной любви. Свет просто существует — вы нуждаетесь в нем, от леса Цатхан до последнего колоска красной пшеницы. Свету не нужно ни поклонение, ни восхищение. Свет ослепит тебя, если смотреть чересчур долго. Огонь превратит пальцы в пузыри, мокнущее и вонючее мясо, а потом в кость.