— Ну да, — согласился Айнар. — И это химическая реакция нейтрализации. Кислота и щелочь. Это самое простое. Вещество и антивещество — сложнее. Короче, я — антивещество. Я могу вызвать большой «бум»… или надуть пару шариков.
Линнан эт Лан нахмурилась. Она следила за остатками шипящей соды, потом подошла ближе и даже присела на корточки. Айнар удивился: ничуть не опасается приблизиться.
Читают ли они мысли?
Или она просто увлечена?
«Либо все проще: она молодая и еще не слишком умная девчонка».
— Предположим. Тогда ты сам признаешь, что чужероден нашему миру и должен подвергнуться трансформации, чтобы перестать ранить его?
— Ага, — меланхолично согласился Айнар. — А еще это означает, что магией обладаете не только вы, Светочи. Что здесь каждый — потенциальный Светоч, а вы — просто кучка хитрозадых ублюдков, прихвативших себе общую силу. Как тебе такое, Линнан эт Лан?
Глава 18
— Почему темно?
Иванка огляделась по сторонам. Узкий переход сжимал сверху, снизу, справа и слева. Ей живо вспомнился колодец: да, тогда она прекрасно представляла, что и зачем нужно сделать, Айнар все понятно и доступно объяснил, оставалось только закрепить водяной таран правильным образом. А теперь? А теперь такой же колодец, только без воды, сухой, и ничего, решительно ничего, не понятно.
— Идите за мной, — крупная фигура Донны скорее угадывалась. Зоэ осталась позади, замыкающей.
— Мы точно в Пылающем Шпиле? — задалась вопросом и она.
Донна хохотнула:
— Точно, точно. Свет здесь благословение — или пытка, как уж повезет, но никогда не просто торчащая из стены догорающая Искра. Господа не дают нам позабыть о том, что мы служим им, а они — наши благодетели.
Иванка нахмурилась.
— А вам ничего не сделают за то, что…
— Они здесь не слышат. Вернее: они не слушают нас, зачем? Какая сытая кошка прислушивается к мышиному писку?
— Понимаю, — сказала Зоэ, а Иванка тоскливо думала: сюда бы Курицу. Собачонка сумела бы вывести из непроглядной тьмы, у псов нос работает получше глаз. Эх. Никогда не бывает так, чтобы все складывалось идеально.
На ее счастье дорога была ровной. Глаза не привыкали — не к чему, зато Иванка принюхалась, распознавая слабые ароматы специй — от острого тесхенского перца до обычного жареного лука. Приятное после прохлады утреннего Могро сменилось жаром. А потом Донна распахнула дверь.
— Добро пожаловать на кухню.
Иванка отвернулась, глаза мигом заслезились. Зоэ ее опередила. Кухня же оказалась вполне обычной, только большой, с целыми котлами вместо привычных Иванке кастрюль, с плитами-печами, где с легкостью могли поместиться человек пять зараз. Искры полыхали во всю силу, она узнала символы чистоты, огня, воздуха, ускорения созревания — интересно, зачем это на кухне, — а другие и вовсе ни разу не встречала. На кухне сновали мужчины и женщины, совершенно не обращающие внимания на новеньких. Они доставали сковородки, снимали с крюков и бросали на большие и пестрые гранитные столы куски мяса, мыли в чанах овощи, нарезали, тушили, подливали масла, сыпали специи, доставали готовое. Кто-то врывался через другую дверь с парящей в воздухе многоярусной тележкой. Искра помогала загрузить. Тележка и ее сопровождающий исчезали, а потом все повторялось снова.
Грохот отзывался в кончиках пальцах. Колотился в позвоночнике. Запахи перемешивались, поднимались и опускались, грузные, как мешки с картошкой. Хотелось выбежать отсюда подальше, снаружи хоть сыро и противно, но все не это пекло. Как вообще люди могут здесь находиться?
— Время завтрака, — пояснила Донна. Она хмурилась и кривила рот, отчего выглядела еще более непривлекательной, какой-то совсем похожей на чудище. Из тех, с кем Светочам полагалось бы сражаться, наверное. — Ну, чего встали? Фартуки вон там, хватайте ножи и марш чистить картошку. Пока без Искр поработайте. Ты, рыжая, рот закрой и шевели тощей задницей!
Для верности она отвесила Иванке чувствительный подзатыльник, от которого та едва удержалась на ногах и громко охнула. Зоэ выдернула за собой, в темный угол к горе черного от земли картофеля. От него-то и полз землистый густой смрад. Картофель был уже немного подгнивший, поэтому надо было отобрать хорошие, удалить глазки.
Работа была несложной, даже успокаивающей для Иванки, а вот «богатенькая девчонка» чистящий ножик держала едва не первый раз в жизни. У Зоэ все соскальзывала лезвие, очистки получались толстыми, готовая картошка — грязной.
— Дай научу, — не выдержала Иванка. Она подсела ближе и тяжело вздохнула. Однако и торжествующую ухмылочку едва удавалось сдерживать. Впрочем, сейчас не время насмешничать. Зоэ недовольно поджала губы, чего-то пробормотала, только в шуме грохочущей кухни все равно никто не услышал, кажется, даже она сама. — Вот так, держишь ножик и крутишь, кожурка сама отстает. Ничего сложного.