— Не надо, не связывайся…
Светоч в зелено-черном костюме — Иванка внезапно подумала, что они так и не узнали его имени, Линнан обращалась «наставником», сам он тоже не соизволил представиться, — подплыл ближе.
— Хорошо, Гаситель…
— Нет, не хорошо, — резко сказал Айнар. — Сначала вы отпустите девушек. И я прослежу за этим, чтобы никаких фокусов, никаких преследований. Вы меня хотите использовать в своих целях, разорвать душу и сделать из нее батарейку или вроде того. Знаете чего? Валяйте. Но только после того, как они будут свободы.
— Дурак! — крикнула Зоэ. — Нашел, с кем договариваться! Думаешь, он тебя не надует? Думаешь, ты договоришься с этой древней тварью?!
Светоч на нее не обратил никакого внимания. Словно птичка за окном чирикала. Айнар тоже как будто не слишком прислушивался, хотя Иванка ощущала, насколько он напряжен.
— Отпустите их, — повторил Айнар.
— Разумеется. Мы не станем подвергать ненужным страданиям невинных.
— Я уж надеюсь, — широко улыбнулся Айнар. Внезапно он повернулся и уставился в упор на Иванку. — Водяной таран работает у каждого. От Искры или нет. Водяной таран можно установить в любой деревне. Помнишь чертеж?
— Дурак! — снова крикнула Зоэ.
— Азотная и серная кислота, — продолжил он, и та осеклась. — Смесь работает с обычных хлопком. Пуф! Нитроцеллюлоза. Это называется нитроцеллюлоза. Ах да, та штука, которую ты забрала. Кремень и металл, совсем просто. Искры у тебя в кармане.
— Да я знаю! А ты, болвана кусок, сейчас расплатишься своей тупой жизнью! Мы пришли тебя спасать, понял!?
Светоч наблюдал за ними с ленивым интересом зеваки, который следит за перепалкой на площади. Не настолько захватывающе, чтобы бросить свое пиво и полезть с кулаками, но все какое-никакое развлечение.
— Это была не лучшая идея с вашей стороны, — заметил он. — Тем не менее, Гаситель, я согласен выполнить твое условие. Девушек отпустят.
Светоч вскинул почему-то левую руку. Жест получился эффектным; звон расколотого металла дополнил его как нельзя лучше. Иванка почувствовала: руки и ноги свободы. Она попыталась пошевелиться, потом встать, и тихонько завыла: сначала побежали толпы «мураше», а затем суставы и мышцы свело судорогой. Зоэ осталась в той же позе даже когда Иванка вскочила, едва не поскользнувшись в собственной крови.
«У меня нет ран», — странно, только пара синяков на запястьях и лодыжках. Ее чуть передернуло. Лучше бы честные ссадины или порезы.
— Вставай, — она потрепала Зоэ по костлявому плечу. Та махнула головой, светлые блеклые волосы растрепались, сальными сосульками прилипли ко лбу, щекам, встопорщились на затылке, словно у больного и озлобленного зверька.
— Не смей, Айнар Венегас! Я пообещала защитить тебя!
— Уходите, — сказал тот очень спокойным и каким-то усталым голосом, словно не орал только что совершенно чужим тоном, не выкрикивал странные — иномирные, теперь понимала Иванка, — слова.
«Билли».
«Кто такой Билли».
«Я спрошу его потом, а может, и не стану».
— Ну? Валите отсюда, — Айнар подошел к Зоэ, сгреб в охапку и заставил подняться на ноги. Иванка чуть попятилась. Зоэ скривилась и со звоном залепила пощечину — у Айнара аж голова назад отдернулась. Смешно так. Нет, не очень смешно.
— Вот и отлично, — он потер уголок губы, где выступила капелька крови: Зоэ сцарапнула сухую обезвоженную кожу. — А теперь катитесь отсюда, без вас разберусь, что мне делать.
— Сукин сын. Предатель.
Зоэ встала между ним и Светочем. Последний ждал у выхода из камеры. Иванка — в паре шагов от всей этой сцены. Она прикинула: можно ли незаметно выскользнуть и убраться, но потом решила: я не трусливей Зоэ. Они сожгли мой дом. Они убили моих родителей.
Они…
«Всесильны. Айнар это понимает. Он решил принести себя в жертву», — в носу защипало, словно сырого лука хватанула целый кусок. Иванка моргнула горячими и сухими глазами.
— Что вы хотите с ним сделать? — спросила она у Светоча.
«Пепел».
«Все становится пеплом».
— Обезвредить, — тот ответил даже с легкой улыбкой, и голос его снова был сладким, как весь сахар и весь мед разом. Светоч щелкнул пальцами, привлекая внимание Айнара и Зоэ: те обернулись почти непроизвольно. Иванка уже смотрела в сторону Светоча.
— Мы давно ждали и боялись Гасителя. Да, мне известно, юная леди, — черно-зеленое одеяние зашелестело, Иванка почувствовала себя на площади, в центре деревни, все на нее смотрели и тыкали пальцами. — О судьбе вашего дома. Это была жестокая и излишняя мера. Просить прощения не смею: такое нельзя простить. Попытаюсь лишь объяснить, что к чему.