Иванке тогда было лет пять, она с другими ребятами прибежала на крики старика Доэрта и его жены, Амарки. Зрелище было отвратительное, а оторваться не получалось. Так и стояла и смотрела: открытый рот, напряженная шея с выставленным острым кадыком, словно готовым порвать кожу. Постепенно натекала лужа крови.
Потом их выгнали, но сейчас Иванка вспомнила Рорика: Айнар даже не кричал, а захлебывался и стонал точно так же, череп у него вроде был целый, но глаза такие же, белые, подернуты пленкой. Выступила грязно-розоватая пена.
— Что с ним? — Зоэ потянула Айнара за руку.
«Он умирает», — Иванка не могла произнести этого, только подняла на Зоэ взгляд, а потом уставилась туда, где стоял Цатхан.
«Мозги у него на месте, а вот тут»…
— У него вытащили сердце или что-то вроде того, — Иванка провела рукой по груди. — Это вы сделали? Отвечайте!
Цатхан подошел ближе с отстраненным видом.
— Вы еще здесь?
— Да, тьманник тебя подери, — заорала Иванка. — Мы еще здесь. Что ты сделал с Айнаром?! Он же умирает, и он…
— Не умрет, — перебил ее Цатхан. Зоэ потрогала пульс на руке, а потом на шее Айнара, покачала головой.
— Это трансформация, отделение его губительной природы от человека, который проживет счастливую и обыкновенную жизнь. Я — магия, и я — лес. Символ жизни. Доверьтесь, все будет хорошо.
Иванка нерешительно посмотрела на Зоэ. Та пожала плечами.
Айнар снова выгнулся, пены стало больше. На груди на секунду открылась рана — целая дыра, провал, заполненный свежей кровью, вместе сердца — обрывки крупных сосудов. Мгновение спустя видение исчезло. Айнар как будто расслабился.
— Видите? Ему становится лучше. Он не…
— Умрет, — раздался дальше по коридору, Иванка не смогла определить справа или слева, голос. Зато сам голос узнала отлично: Линнан эт Лан, девушка с переменчивыми волосами и глазами. Одним глазом. Убийца ее семьи.
Иванка сжала кулаки:
— Ты что здесь делаешь? Второй глаз выбить?
— Не груби, девчонка. А вы, наставник, постыдились бы лгать бедным невежественным пейзанкам. Вы убиваете Айнара. Вытягиваете из него всю сущность Гасителя, но это неизбежно приведет к его смерти. И, быть может, чему-то худшему. Вам же для чего-то нужна способность анти-магии.
Линнан парила ладонях в пяти от пола. На ней шелестело ее это платье из воздушного полупрозрачного шелка, ткань тоже меняла оттенки — из синего в зеленоватый, потом в бирюзовый, но за глазами и волосами угнаться не могла. До красного или фиолетового не доходило.
— Еще одна. Этот мальчишка умудрился за пару месяцев собрать целый гарем, — фыркнул Цатхан. Иванка могла покляться: он смеется. Как над хорошей шуткой. — А ты не вмешивайся, Линнан. Я забочусь и о простых людях, и о Светочах, и не тебе судить меня. Особенно после того, как ты спалила дотла Малые Ручейки. Иванка, ты ведь не станешь верить ей после всего, что она сделала?
«Нет».
«Конечно нет».
— Погодите, — вдруг сказала Зоэ, она все трогала руку Айнара, а сейчас выпрямилась. — А чей был приказ?
Линнан криво ухмыльнулась. Цатхан сделал шаг назад.
— Не убивайте его, — проговорила Иванка. Приказы, исполнители. Топор не решает, рубить ли ему дерево, но разумное существо не топор.
«Ненавижу всех этих Светочей».
— Пожалуйста, не убивайте. Забирайте силу, если нужно, но оставьте его в живых.
— Я именно так и …
— Ложь.
Линнан подлетела ближе и коснулась плеча Зоэ, затем Иванки. Цатхан напряженно следил за ними.
— Последний шанс. Или вы умрете все вместе. Ты тоже, Линнан, я найду себе других учениц.
— Отпустите его, — повторила Иванка.
«Ненавижу Светочей».
— Это невозможно! — крикнул Цатхан.
Свет погас снова. Запахло сыростью и гнилью, нет, не гнилью. Чем-то отвратительным. Протухшее мясо, куриный помет, забродившая кровь, гнилая солома. Все сразу.
Над головой вспыхнули дорожки искр. Обернувшись на Айнара, Иванка поняла: у него действительно вырвано сердце, а вон там — на расстоянии ста шагов, среди зарослей кустарника, на мокрой траве-дерне, пируют прозрачные волки с радужными бликами вместо тел.
«Дикие Искры».
Иванка проглотила комок ужаса, а потом с неожиданным спокойствием додумала свою мысль:
«Чтоб они все… погасли».
— Погасли.
Иванка поняла, что говорил вслух. Зоэ повторила за ней:
— Погасли.
Темнота сгустилась. Сильнее запахло гнилью — или чем-то еще, настолько ужасным, что дыхание просто заканчивалось на половине, тело отказывалось пропихивать внутрь эту дрянь.