Через час они подъезжали к вилле, над дверьми которой белыми кирпичами была выложена надпись: «Нескучная жизнь». Леонарду это название понравилось. Хотя потом он называл её не иначе как «murder villa», что в вольном переводе с английского означает «Вилла, где убивают».
Итак, на виллу направляются три пары, там их ждет хозяйка и ее домработница.
Опытный читатель скажет: опять замкнутое пространство: вилла, длинные разговоры, и потом кого-нибудь убьют. Надоело.
Автор должен огорчить читателя: да так оно и будет. А что делать? Законы жанра.
Часть вторая
Нескучная жизнь нескучных людей
6. Странное правонарушение
18. Айвазовский писал море
На удивление Бориса, Ада оказалась весьма миловидной особой лет тридцати. Золотистые волосы падали на плечи, а голубые глаза светились невинностью.
«Мальвина, — определил Борис, — а, стало быть, — дура».
— Это знаменитый актер, — представила его Дина. — Он у нас ненадолго.
Ада лучезарно улыбалась:
— Очень рада. Вы погостите у меня?
Борис вежливо поклонился:
— Если не прогоните.
— Не прогоню. Лишним в доме мужчина никогда не бывает. Особенно сегодня. Сегодня произошло такое!
— Что случилось? — насторожилась Дина.
— Изнасиловали Лимону.
— Лимону? — не поверила Дина.
— Лимону.
— Кто?
— Утром я поехала по магазинам. Возвращаюсь, слышу крики. Вбегаю на кухню, Лимона сидит на шкафу. Голая. Я помогла ей слезть со шкафа. Бедную девочку изнасиловали. И не просто изнасиловали, а глумились над ней. Покрасили ей заднее место краской. Одну половину — в желтый цвет, другую — в розовый.
— Дикость! — ужаснулась Дина.
Борис воспринял грустное известие как настоящий знаток живописи:
— Любопытная гамма цветов. Желтый символизирует ревность, розовый — нежность. Но как это привязать к заднему месту? Работали маслом?
— К счастью, акварелью. Её легко было смыть.
— Акварелистов теперь редко встретишь. Всё больше маслом. Айвазовский писал акварелью. Но он писал море.
— Я приготовила для вас комнату. Я скажу Лимоне, чтобы она показала её вам.
19. Лимона
Лимона оказалась долговязой блеклой девицей в длинном сером платье.
«Простушка из пьес Островского», — отметил про себя Борис.
— Тебя зовут Лимона?
— Лимона. Я вам покажу вашу комнату.
— Подожди. Ты не местная?
— Не местная.
— Имя у тебя странное — Лимона. Это твое настоящее имя?
— Сценический псевдоним.
— Даже так? Ты на сцене выступала?
— В самодеятельности.
— А сюда как попала?
— Один человек посоветовал.
— И что он тебе посоветовал?
— Это моя тайна.
— Тайны надо хранить. На то они и тайны. Как тебя зовут по-настоящему?
— Ирина. Я играла Ирину в «Трех сестрах».
— Помню. «После нас будут летать на воздушных шарах, изменятся пиджаки, откроют, быть может, шестое чувство, но жизнь останется все та же, жизнь трудная, полная тайн, счастливых и несчастливых». Так какая же у тебя тайна: счастливая или несчастливая?
— Счастливая! Этот человек велел мне до сентября поработать здесь. И сказал, что будет меня натаскивать для экзамена в театральный вуз.
— Что это за человек? Имя? Фамилия?
— Не скажу.
— Я играл Ходжу Насреддина и умею пытать кнутом и веревкой. У тебя перестанут расти волосы на голове и начнут расти на ушах и щеках.
— А вы барона Мюнхгаузена не играли?
— Приходилось.
— А правда, вы ходите голым по улицам?
— Случается.
— И вчера вы прошли по центральной улице голым.
— Прошел.
— И как все было?
— Просто. Одни спокойно проходили мимо, другие крутили пальцем у виска. Вот так.
Борис начал показывать представление в лицах, а Лимона восторженно смотрела на него:
— Вы настоящий артист!
— Так всё-таки как ты сюда попала?
— Вам я расскажу. В клубе после спектакля ко мне подошел человек и спросил, не хочу ли я стать актрисой. Я, конечно, сказала, что хочу. По правде говоря, мне показалось, что приходил он исключительно из-за меня.
— Почему?
— Потому что сразу подошел ко мне.
— Зачем он привез тебя сюда?
— Не знаю. К поступлению в вуз он меня не натаскивает. Вы мне не дадите уроки актерского мастерства?
— Я? Впрочем, меня уже просили позаниматься с тобой нечто похожим на актерское мастерство. Как тебе здесь живётся?