Но тем не менее охрана посольств была организована вполне серьезно, без скидок на опереточность представляемых государств. Еще со времен, когда Малая Никитская называлась улицей Качалова, на ней была самая высокая концентрация работников правопорядка на каждый квадратный метр уличной территории. Удобных путей отхода с огневого рубежа на Малой Никитской не существовало из-за тех же самых бдительно охраняемых посольств, через которые нельзя было пройти незамеченным, особенно в том случае, если поблизости произошло чрезвычайное происшествие.
Посовещавшись между собой и представив себя на месте киллера, Макеев с Панфиловым разработали модель его наиболее вероятного поведения. Киллер должен был выстрелить в Гусева, когда тот будет входить в подъезд.
В квартире Гусева не достать, в круглосуточно охраняемом подъезде его дома взрывное устройство незаметно установить тоже не удастся. Остаются лишь те несколько секунд, когда Гусев идет от машины к подъезду. Именно в этот момент можно произвести прицельный выстрел, правда, по движущейся цели, но для хорошего стрелка этого времени вполне достаточно. Еще один нюанс заключался в том, что у киллера не было возможности произвести контрольный выстрел, цель он должен был поразить с первой попытки. Это обстоятельство могло продиктовать выбор оружия, для верности вполне могло быть использовано что-нибудь солидное, вроде гранатомета.
Но тут начинало действовать другое обстоятельство. Установить гранатомет в здании напротив не было никакой возможности, так как напротив гусевского дома находилось посольство африканской державы. Это же обстоятельство затрудняло вообще проведение теракта. Затрудняло, но не исключало.
После длительного обсуждения Макеев с Панфиловым пришли к выводу, что использовано будет автоматическое многозарядное оружие, скорее всего, автомат типа «аграм-2000» или, на крайний случай, «АКМ». Исходя их этих вполне логичных предположений, они и строили свою тактику выслеживания наемного убийцы.
Главная сложность для выполнения их задачи происходила из того же, что мешало и наемному убийце. Партнерам-карателям необходимо было обеспечить постоянное наблюдение за подъездом дома Гусева, особенно в вечернее время. Но на Малой Никитской невозможно было торчать часами на глазах охраны посольства без риска привлечь к себе совершенно не нужное внимание.
После долгих размышлений над предполагаемыми действиями наемного убийцы Макеев пришел к выводу, что тот будет появляться напротив дома Гусева только тогда, когда он обычно возвращается домой.
С помощью нехитрых экспериментов они вычислили время, которое необходимо для того, чтобы оказаться рядом с домом Гусева в нужный момент после того, как его машина появится в поле зрения наблюдателя. И от угла Спиридоновки, и от угла улицы с противоположной стороны, новое, вернее старое, название которой Макеев никак не мог запомнить и называл ее по-прежнему улицей Наташи Кочуевской, до гусевского дома можно было дойти довольно спокойным шагом за двадцать четыре секунды.
Если чуть поторопиться, то можно успеть и быстрее. Учитывая, что самого Гусева им убивать не нужно, его машина интереса у них не вызывала. А вот человек, который будет двигаться параллельно нему, то есть киллер, окажется их целью. Останется только нейтрализовать его прежде, чем он выйдет на огневой рубеж.
Дежурить на Малой Никитской Макееву с Панфиловым пришлось всего два дня. В первый день машина с Гусевым благополучно проследовала от Спиридоновки до его дома, сопровождаемая одним Панфиловым.
Ни один человек не спешил за ней, чтобы успеть к тому моменту, когда Гусев будет выходить из машины. Ни один человек не ждал его напротив подъезда.
Вечером следующего дня Панфилов твердо настоял на том, чтобы Макеев вновь занял свое место на углу улицы Наташи Кочуевской, хотя наиболее вероятным было предположить, что Гусев приедет вновь со стороны Спиридоновки, как и накануне. И, как выяснилось, интуиция не подвела Панфилова и на этот раз.
Он напрасно проторчал на углу Спиридоновки контрольное время и решил, что Гусев где-то задерживается. Константин нервно прохаживался по тротуару, поглядывая на часы и теребя в руках осточертевший ему букет цветов. Он изображал, что поджидает женщину, которой назначил свидание.
Гусев приезжал обычно в половине десятого вечера, если не задерживался где-то на вечернем рауте, но это происходило достаточно редко. Сейчас было уже без пятнадцати десять, и Константин решил, что и сегодня день пройдет впустую.
Он посмотрел в сторону дома Гусева и вдруг увидел, как к дому подъезжает красный гусевский «Мерседес».
Константин не волновался, но сердце его забилось учащенно скорее от охотничьего азарта, чем от волнения. Волнуются только те, кто сомневается в своих силах. Остальные действуют хладнокровно... Впрочем, нет, кровь начинает бежать по жилам быстрее, это факт неоспоримый.
Панфилов успел еще подумать и о странном обстоятельстве, заключающемся в том, что убийство, – а то, что они собираются с Макеевым осуществить, – именно убийство, хотя и справедливое, – помогает ему острее ощутить жизнь. Смерть и жизнь, оказывается, очень тесно связаны между собой, хотя Константину и трудно было сейчас понять, в чем именно заключается суть этой связи.
Он успел лишь запомнить, что эта мысль его поразила, и подумал, что прежде никогда не размышлял о подобных вещах. Может быть, напрасно...
В следующее мгновение он услышал звук выстрела. Прежде, чем он успел сообразить, что это может означать, Панфилов с букетом цветов бросился по Малой Никитской улице, к дому, возле которого стоял красный «Мерседес».
Он пробежал метров десять, когда услышал хлопки новых выстрелов.
Константин остановился, потому что сообразил на бегу, что действует неправильно. Он прижался к каменному столбу в середине какой-то ограды и попытался оценить обстановку, чтобы понять, что происходит впереди, напротив гусевского дома.
Разобраться было не просто. Прямо на него бежал человек с автоматом в руках. Лица его не было видно, потому что он бежал, согнувшись и низко наклонив голову, как легкоатлет на низком старте.
За ним – еще двое. Они двигались гораздо медленнее и держались прямо. Один из них, тот, что был на несколько метров впереди, стрелял по человеку с автоматом из пистолета.
Макеева Константин не увидел.
Только теперь он понял всю глупость их первоначального плана. Да, они правильно угадали и место, и время покушения, и даже вид оружия, который использует убийца. Они не предвидели одного-единственного обстоятельства – любой промах в их действиях, любая малейшая ошибка приведет к тому, что события начнут развиваться совершенно непредсказуемым образом, и ничего изменить в их течении им с Макеевым уже не удастся.
Именно так они сейчас для Константина и развивались. Он не знал, что произошло у дома Гусева, не знал, что случилось с Макеевым, не знал даже, жив ли он вообще? Да и Гусев – удалось ли киллеру провести ликвидацию? Или ему кто-то помешал – то ли Макеев, то ли охрана? Ни на один из этих вопросов Константин ответа не знал.
Но одно он понял очень хорошо. Бегущий прямо на него человек с автоматом – наемный убийца, которого они с Макеевым поджидали.
Едва Константин успел это подумать, как бегущий оглянулся, отшвырнул от себя автомат и поднял, наконец, голову. Константин увидел, что его лицо закрывает черная маска, на фоне которой белыми пятнами выделяются прорези для глаз.
Больше Константин не раздумывал. Он выхватил из букета пистолет, который там прятал, и, шагнув от столба в сторону проезжей части, выстрелил бегущему на него человеку прямо в голову.
Тот сделал еще несколько шагов и почти достиг Константина, хотя лица у него практически уже не было: разрывная пуля сделала свое дело.
Киллер тяжело упал у самых ног Панфилова, а тот словно принял от него эстафетную палочку и бросился вдоль улицы к тому самому перекрестку, от которого недавно бежал на выстрелы.