Размышляя об этом, юноша понял, что на самом деле, Вики просто боялась столкнуться с осуждением и не хотела нести ответственность. Она могла выглядеть нахальной и дерзкой, на деле всё ещё оставалась напуганной маленькой девочкой, которая устала пытаться соответствовать чужим ожиданиям, но в глубине души всё ещё жаждала признания. Бунтарство же её было, по большей части, показным, и ограничивалось выбором провокационного стиля в одежде и банальным курение травки за школой.
Джереми понимал всё это, но не мог ничего сделать. Вики отказывалась обсуждать это, да и вообще начала избегать его. И только когда Тайлер в очередной раз отшивал её, чтобы развлечься с какой-нибудь красоткой, Вики снова звонила ему, чтобы поплакаться в жилетку. При этом Вики довольно ловко играла на его чувствах и если он артачился, напоминала о тех временах, когда они были вместе. Называла его особенным, уверяя что если он даст ей ещё шанс, то в этот раз она останется с ним навсегда.
Джереми понимал, что эта эгоистка играет его сердце как йо-йо, но всё равно продолжал вестись на её слезливые истерики. Потому что любил. Однако сегодня всё повернулось с точностью до наоборот и уже не Вики, а ему нужна была помощь и участие.
— Привет, Вики. Надо поговорить, – он не удержался от улыбки, увидев её на их старом месте, на кладбище – с бутылкой пива.
— Джереми, пожалуйста, избавь меня от разговоров, – простонала она, театрально прикрыв лицо рукой. – И без тебя тошно…
— Это на счёт Елены… – быстро перебил её парень, не желая вновь окунуться в весь тот негатив, что она для него подготовила, но Вики не поверила ему. Решила, что это просто ещё один его способ вызвать её на разговор и закатила глаза как королева драмы.
— Она… странно вела себя сегодня ночью, – продолжал настаивать Гилберт. Ведь ему не к кому больше было обратиться. Не к Мэтту же ему было идти с подобной историей. Бывший Елены не обрадовался бы, узнав что она променяла его на родного брата.
— Правда? Более странно, чем обычно? – усмехнулась, меж тем, Донован, откровенно игнорируя тревогу в его взгляде и голосе.
— Вики, я серьёзно, – разозлившись, парень схватил её за плечо встряхнув. – Она пыталась соблазнить меня сегодня ночью.
— Ч-шег-хо? – от неожиданности шатенка аж подавилась очередным глотком пива. – Она тебя… ни за что! Ты выдумываешь!
— Ты сказала, что заботишься обо мне, – произнёс Джереми и глаза Вики остановились на его лице впервые за весь разговор. Она всё ещё колебалась, но решительность в его взгляде и напряжённая поза сделали своё дело, склонив чашу весов в её пользу.
— Ладно, расскажи мне всё, – сдалась девушка освобождая место на могильной плите которую в данный момент занимала, и протянула ему бутылку. Джереми сел рядом с ней и сделал глоток. Всё было почти как прежде – они сидели плечом к плечу, в окружении старинных покосившихся надгробий, и смотрели как лучи поднимавшегося на деревьями солнца проходят сквозь туман.
Вот только в этот раз из-за ближайших кустов за ними наблюдали чьи-то тёмно-карие глаза, наполненные дикой ревностью.
========== Глава 12. Позавтракать с левиафаном. ==========
— Серьёзно? Ты просишь прощения? – от удивления, левиафан даже оторвался от еды, которую уже с удовольствием поглощал.
— Да, я сказала это не подумав. Я не хотела задеть ваши чувства, – кивнула Елена и, последовав его примеру, приступила к трапезе. Она сомневалась, что существо вроде её похитителя заслуживает извинений, но всё же решила быть вежливой до конца.
— Ты всё ещё удивляешь меня, Елена, – покачал головой Дик, отправляя себе в пасть кусочек мяса с подливой. – Нет серьёзно, мне всегда было интересно – о чём думаю, и что чувствую такие люди, как ты, Елена? – продолжил Дик, отправляя в рот очередную порцию им же и приготовленного жаркого, и, тщательно пережевав его, продолжил. – Герои, ставящие благо ближнего своего выше собственных интересов и готовых рисковать жизнью, ради других. Поведай же мне – в чём причина? Что так отличает тебя от других?
Девушке не хотелось это признавать, но слова мужчины тронули, а в какой-то степени даже польстили ей. Поэтому некоторое время она молчала, делая вид, что увлечена трапезой. При этом голова её была низко опущено в попытке скрыть выступивший на щеках румянец за прядями спадающих на лицо волос. Левиафан, однако, не торопил её, проявляя несвойственную ему тактичность.
— Не надо. Не говорите так, – промямлила, наконец, Гилберт, справившись со смущением. – Я не героиня и в моём поступке нет ничего особенного. Я самая обычная девушка, которая просто заботится о своей семье. Любая на моём месте поступила бы так же.
— О, вот только давай без ложной скромности, – от недовольства сидевший напротив мужчина даже состроил гримасу, что при его богатой и достаточно выразительной мимике выглядело довольно комично. – Ты себе даже не представляешь, сколько людей, оказавшись в твоей ситуации, поступали прямо противоположным образом. Сколько раз я слышал от них: «Нет, только не меня! Не меня! Возьмите моего отца, мать, мужа, брата, сестру». А некоторые, увидев блеск моих зубов, ломались настолько, что готовы были предложить в мне качестве откупа даже своих детей! Все эти люди буквально умоляли меня съесть кого-нибудь другого вместо них.
— Они просто были напуганы, – парировала Елена, не желая больше слушать об ужасах, которые творил Дик. – От страха многие из нас теряются и совершают ошибки. Это не значит, что все те люди не любили своих близких. Или не сожалели бы о сказанном, представься им такая возможность. Последняя фраза была сказана с неприкрытым намёком в голосе. Елена осуждала людоедство.
— Да, такой возможности им действительно не представилось, – левиафан в очередной раз порадовал её глянцевым блеском своей жемчужной улыбки. – Но опять же, ты сейчас защищаешь их, вместо того, чтобы признать свою исключительность и принять мою похвалу. Дик смотрел на неё с интересом и отчётливым оттенком недовольства во взгляде, вызванного, по всей видимости, неспособностью понять образ её мыслей. Предводитель левиафанов терпеть не мог, когда что-то ускользало от его понимания.
— Что заставляет тебя думать и действовать именно так, а не иначе? – на этот вопрос у девушки не было ответа, в чём она честно призналась собеседники, дирижируя при этом вилкой, с насаженным на неё кусочком сочного, истекавшего подливой мяса.
— Я не знаю. Честно. Наверное это вообще нельзя понять… только почувствовать, – она благоразумно не стало уточнять, что левиафану это вряд ли когда-то удастся. Полное отсутствие эмпатии объяснялось хищнической природой, а её нельзя было изменить.
— А вот тут ты ошибаешься, Елена, – Дик откинулся на спинку стула, прикладываясь к чашке с кофе, который, видимо, тоже успел заварить. – Понять можно всё что угодно. Природа всех вещей и явлений поддаётся постижению. Наш ум – наше величайшее оружие, а вовсе не клыки, когти, или зубы. И представители твоего вида понимают это лучше, чем кто-либо другой на этой планете.
Девушка почти ожидала, что сейчас он снова начнёт сыпать оскорблениями, принижая людей, но разговор принял совершенно неожиданный оборот. Отставив в сторону кофейную чашку, Дик Роман впервые сказал что-то хорошее о ком-то кроме самого себя:
— Должен признать, что вы крутые ребята. Взять хотя бы оружие, – заметив неодобрение, снова проклюнувшееся в карих глазах собеседницы, он быстро пояснил. – Я имею ввиду саму его концепцию. Одно из лучших изобретений твоего вида. Ты знала, что Дик Роман, настоящий Дик Роман, был членом Национальной Ассоциации Стрелков? Мне передалась его память и навыки, и должен заметить – в этом что-то есть. Это доказывает, что люди этой планеты на многое способны. Плюс к этому вы – жуткие симпатяшки.
Последний реверанс был адресован уже конкретно ей. Елена чётко поняла это,по тону левиафана и его пристальному взгляду, устремлённому прямо в её лицо. На мгновение страх быть изнасилованной этим чудовищем вновь овладел ей и девушка напряглась, мечтая чтобы на её теле было хоть что-то помимо нижнего белья и ночной рубашки, в которой она выглядела, как ходячая провокация. По счастью, Дик по прежнему не предпринимал по-настоящему серьёзных попыток домогаться её, ограничиваясь лишь словами и мимолётными, но весьма пугающими прикосновениями. Когда он самовольно взял один из её локонов и пропустил его между пальцами, Гилберт пришлось собрать в кулак всё своё мужество, чтобы не отшатнуться с криком. Или не броситься прочь.