Впрочем, неуверенность лишь на мгновение метнулась в его глазах. Затем они вновь сделались непроницаемыми, словно масляная поверхность гиблого омута. Скрыв эмоции за привычной улыбкой, которая сейчас выглядела потускневшей и не до конца убедительной. Взяв бумаги из её рук левиафан бегло проглядел их, даже не став читать, поставил подпись и вернул ей со словами:
— Спасибо, Елена, – его голос звучал так же уверенно и ровно, как и всегда, ничем не выдавая внутренней растерянности. Однако, Гилберт была достаточно наблюдательна, чтоб в заметить, как он напряжён. Журналистка, впрочем, тоже не выглядела довольной. Смерив вошедшую изничтожающим взглядом она повернулась к хозяину кабинета, явно ожидая каких-либо объяснений.
— Практикантка, – коротко пояснил тот, не сводя взгляда с Елены. – Талантливая девчушка. А главное – такая старательная.
— Я вижу, – брюнетка переводила взгляд с Дика на Елену и обратно, пытаясь понять, свидетелем чего конкретно она стала. Журналистское чутьё подсказывало, что прямо сейчас, на её глазах, разворачивается сцена, которая потянет на передовицу, если знать, как её правильно подать. В словах мистера Романа сквозила какая-то недосказанность, намёк на неприличный двойной смысл.
Понимая это, Елена решила подлить масла в огонь слухов и сплетен. Вместо того, чтобы уйти с бумагами, она отложила их в сторону,всем своим видом показывая, что никуда не собирается. Мило улыбаясь, она намеренно склонилась над столом чуть ниже, чем стоило. И хотя вырез её жакета был по-офисному скромным, Ричарду всё равно предоставилась возможность заглянуть внутрь.
— Мистер Роман, вы обещали испытать меня, когда я закончу, – продолжая играть свою роль, Елена едва удержалась от столь откровенных жестов, как прикусывание нижней губы и трепетание ресницами. Выглядеть и вести себя как проститутка воспитание не позволяло её даже ради спасения чьей-то жизни. Однако ей очень хотелось поставить Дика в сложное положение. На время лишить той власти, которой он обладал и показать каково это – когда твоя судьба находится в чьих-то руках, а ты ничего не можешь сделать. Это была её маленькая месть и, одновременно, урок, который она хотела преподать левиафану в надежде заставить его задуматься.
— Что же, обещания надо выполнять. Глория, мы продолжим этот разговор в другой раз, – профессионально улыбнувшись сотруднице телекомпании, Дик протянул ей руку и брюнетка, чуть неуверенно, пожала её. Она явно не ожидала, что её – сильную и независимую журналистку отошьют ради соплячки, но приняла это если и не с достоинством, то, по крайней мере, сохранив лицо.
— Не буду вам мешать, – кивнув на прощанье она покинула кабинет и присоединилась к коллегам, паковавшим оборудование.
— Несовершеннолетняя любовница Ричарда Романа, – ухмыльнулась Елена, проводя указательным пальцем по горлышку одной из бутылок коллекционного вина, выставленного в кабинете Дика на специальной полке и припасённого для особых гостей. Осознание того, что в этот раз ей удалось переиграть старого монстра устроив ему неприятности, не раскрыв ни истинной его природы, ни факта собственного похищения придало девушке уверенности. В этот раз она не собиралась уступать ему. Ни-за-что.
— Ты хочешь поиграть со мной, Елена? – с оттенком развлечения в голосе спросил Дик, складывая руки под подбородком. Он остался сидеть в своём кресле, обдумывая ситуацию Елена знала, что теоретически он может навредить ей, но не боялась. Вокруг было слишком много людей. В соседней комнате были журналисты с функцией выхода в прямой эфир. Сейчас ей ничто не грозило.
— Может быть, – эту фразу шатенка произнесла соблазнительно глядя в глаза миллиардеру. Тот, кажется, оценил её провокацию и принял вызов. Азарт схватки разгорелся в его глазах подобно бледному пламени. Вот только если она надеялась обыграть его, то сильно просчиталась. Ричард нажал на кнопку селектора, вызвав секретаршу Сьюзен, которую Елена невзлюбила с первого взгляда.
Девушка-левиафан производила впечатление змеи принявшей человеческий облик. Высокая, худая, вся какая-то удлинённая, но при этом достаточно изящная, чтобы не попасть под определение «тощая». Её длинные, чёрные волосы были зачёсаны назад, открывая широковатое и немного плоское лицо с классическими, азиатскими чертами и полными губами, растянутыми в усмешке, не сулящей ничего хорошего. Её чёрные глаза были не просто выразительными, они открывали настоящую бездну – холодную и чёрную.
— Сьюзен, нам ещё требуется представитель в СМИ? – спросил Дик ответив на улыбку своей помощницы. Эти двое явно очень хорошо понимали друг друга. Елена даже могла поклясться, что этот обмен взглядами был неким способом невербального общения. Прямо сейчас между этими двумя левиафанами происходил интенсивный обмен информацией, которого шатенка не могла понять.
— Требуется, – ответила Сьзен и её улыбка стала ещё шире, обнажив зубы слишком белые и ровные, чтобы быть натуральными.
— Sehr Gut{?}[Очень хорошо (нем.).]. Оформляйте Глорию на замену, – вынес приговор Роман и уставился на Еелену, давая понять, что она проиграла.
— А куда девать труп? – уточнила девушка-левиафан, плотоядно покосившись на склонившуюся над монитором журналисточку.
— Вызывай шеф-повара. Устроим барбекю, – монстры переглянулись и вернулись к обсуждению дел, как будто ничего особенно и не произошло. Как будто они только что не обрекли на смерть невинную девушку. Впрочем, для них, наверное, так всё и было.
Потерянная вернулась в отведённую ей комнату и села на диван в полной прострации. Своими действиями она только что подписала смертный приговор той журналистке. Это было ужасно и она сжалась на диване, в шоке подтянув колени к груди. Девушка чётко осознавала свою вину, но по-настоящему виноватой себя не чувствовала. По правде сказать, она вообще ничего не чувствовала. Её дыша словно застыла, скованная ужасом столь запредельным, что человеческий разум бессилен был вместить его. Эмоции перехлестнули через край и Гилберт впала в шоковое состояние. Сжалась в жалкий, дрожащий комок не видя ничего вокруг.
Отпустило ей лишь через несколько часов, когда помощник Дика – немолодой мексиканец, которого она уже видела один раз на Балу Основателей, втащил в кабинет парнишку-азиата, примерно её возраста. Длинноволосый, обросший и какой-то нечёсаный он нервничал даже сильнее неё в первый день похищения, и вздрагивал от каждого движения Дика и его помощника Эдгара. Заинтересовавшись, Елена прислушалась к их разговору, поняла, что левиафаны пытаются заставить Кевин – а именно так звали парня, заключить сделку. Чего именно от него хотели она так и не поняла, однако левиафаны готовы были расщедриться по-полной.
Кевин отказывался и, в конце концов, Дик с Эдгаром показали ему видео, в котором другой левиафан держал нож у горла матери парня. Разумеется тот сразу согласился на всё. Елена не стала в это вмешиваться. Всё равно каждый раз, когда она пыталась сделать что-то, всё становилось ещё хуже. К тому же этот парень был слишком нервным, чтобы брать его в напарники для побега.
Ближе к вечеру, Елена стала свидетельницей чего-то по-настоящему странного. Дик проводил какой-то ритуал, включавший в себя возжигание чёрных свечей и смеси из-каких-то трав и масел в широкой, фарфоровой миске. Это выглядело странным даже с учётом всего что она уже знала. То есть, Гилберт более не сомневалась в существовании сверхъестественного и всё же… ей всегда казалось, что Дику ближе научный подход. Он полагался, в первую очередь на знания, а не на свои сверхъестественные силы, и достигал поставленных целей за счёт понимания того, как именно устроен мир вообще и человечество в частности. Использование оккультных практик не очень-то вязалось с тем образом, который сложился в её голове. Роман как всегда был полон сюрпризов.
Но что самое удивительное – ритуал сработал. Стоило зажжённой спичке коснуться содержимого чаши, как пламя сразу же вспыхнуло, на миг ослепив Елену. Когда же оно спало, перед Диком уже стоял мужчина, которого левиафан назвал «мистер Кроули».