«Нет, не Ад, а Чистилище» – саму же себя поправила Елена, устремив взгляд в огонь. – «Место для очищения». Это звучало логично. Видимо Создатель решил, что к тем, кто при жизни обратился, или был обращён в монстров нельзя подходить с теми же критериями, что и к обычным людям. Их психика подверглась изменению, а значит их больше нельзя было называть людьми в полном смысле этого слова. А значит и судить их по тем же правилам, что и людей было бы не совсем справедливо. Оголодавший вампир, обескровивший свою жертву, был не более греховен, чем волк, сожравший заблудившегося в лесу путника. Однако всё равно представлял опасность. Поэтому они и создал это место как Рай для монстров, где они могли охотиться, платя дань своему голоду.
«Именно – голод!» – на мгновение пламя костра ярко вспыхнуло, отразившись в карих глазах Елены. А может то был отблеск постигшего её озарение. Ведь во вспышке внезапного озарения, она вдруг поняла,что голод,служивший источником страданий и был ключом к освобождению из этого места. Ведь Он хотел от тех, кого собрал здесь, чтобы они не покаялись, а исправились. Преодолели инстинкты, заставляющие их вести себя подобно животным. Стали людьми настолько, насколько это вообще было возможной. Только так можно было очиститься. Она могла сколь угодно долго биться головой о камень, умоляя хоть о каком-то знаке, но так ничего не добиться. Все знаки всегда были уже здесь. Просто их нужно было отыскать и правильно интерпретировать.
Едва девушка осознала всё это, как на душе сразу стало так легко и спокойно. Даже голод, не отпускавший уже ни наяву, ни во сне, как будто улёгся. Не прошёл полностью, но отступил, свернувшись клубком где-то на задворках сознания. Елена всё ещё чувствовала его, но больше не позволяла овладеть собой. Впервые за время заключения на её губах появилась искренняя улыбка.
— Находишь наше положение смешным? – Дик, всё это время наблюдавший за ней, вопросительно заломил бровь. Он думал, что девушка будет сломлена молчание Того, кому молилась, но она напротив – обрела некую внутреннюю уверенность. Это удивило его.
— Я просто подумала – ты пробыл здесь должно быть миллионы лет, но так и не понял, что ответ всё это время был перед тобой.
— Не понял чего? – левиафану не нравилось, когда из него делали дурака, но стерпел, ощутив как из её Искры разгорается пожар. Девушка вдруг обратилась факелом, осветившим мглу Чистилища тем, чего здесь не было испокон веков. Надеждой.
— Идём, я покажу тебе, – загадочно улыбнувшись, Елена поднялась с камня, на котором сидела и протянула Дику раскрытую ладонь. Тот снисходительно усмехнулся, всем своим видом показывая, что думает о столь сентиментальном жесте но девушка не отступила и продолжила смотреть на него с лёгкой улыбкой. В конце концов левиафан подчинился, нехотя вложив свою руку в её.
Елена вывела его из пещеры и заставила уйти с пляжа в леса. Некое внутреннее чувство подсказывало ей дорогу, не позволяя сбиться с пути. Даже поступь шатенки стала более уверенной и она ловко перепрыгивала через торчавшие из земли коряги и обросшие мхом камни. Дик мрачно следовал за ней, время от времени делая отмашку попадавшимся им на пути левиафанам. В конце концов парочка вышла на поляну со всех сторон стиснутую деревьями. Их ветви сплетались в вышине, образуя сплошной полог, однако здесь всё равно было светлее, чем в каком-либо другом месте в Чистилище. Ибо его достигал животворный, солнечный свет. Елена не смогла определить его источник, однако он был здесь повсюду, рассеиваясь в тумане. Это и был выход. Она нашла его!
Дик, впрочем, был удивлён гораздо меньше, чем можно было ожидать. Он, почти наверняка, знал об этом портале и поэтому плотность левиафанов и возрастала по мере их приближения. Он контролировать это место, даже если не мог им воспользоваться.
— Ты нашла его? Поздравляю, – скупо улыбнулся Дик глядя на неё потемневшими, холодными глазами. – Вот только выход этот предназначен только для людей. И не думай, что я позволю тебе уйти так просто. Ты моя, Елена Гилберт! – его пальцы сжались на её предплечье, лишая возможности убежать, но девушка и не хотела этого. Теперь она знала свой путь и не собиралась сходить с него.
Потому что Дик всё это время был прав. Она была Искрой, свету которой суждено было пронзить вечную мглу этого места.
— Я покину это место и заберу тебя с собой. И тебя и всех кого смогу, – просто ответила Елена, глядя Дику в глаза. Несколько мгновений они безмолвно противостояли друг другу – древнее существо, окутанной мглой и туманами Чистилища, и юная дева, из-за спины которой лился золотой свет. Древность против юности, сила против веры, инстинкты против чистоты. Мгновение их противоборства казалось вечность, но в конце концов мгла отступила, так и не сумев потрогать свет своими влажными щупальцами.
— Думаю, теперь я знаю, что делает тебя особенной, – Дик наклонился и нежно погладил девушку по взъерошенным волосам.
— И что же? – спросила Елена приняв эту осторожную ласку и даже зажмурив от удовольствия казавшиеся золотыми глаза.
— Я всё время хотел выяснить, что делает тебя особенной. Чувствовал, что в тебе есть что-то, отличающее тебя от остальных. Я хотел понять – что это, а теперь вижу. Это такая странная вещь – твоя надежда. Ты хочешь верить в лучший мир. Вот, в чём твоя Искра – Надежда, вера в лучшее. Только знаешь, что? Я не думаю, что это именно тот навык, в котором я нуждаюсь. Уж точно – нет.
Это должно было прозвучать как угроза, но Елена лишь тихонько посмеялась от нелепости сказанных лидером левиафаном слов.
— Как раз наоборот – надежда, это именно то, в чём ты нуждаешься, Дик, – её ладонь уже привычным образом легла на его щёку. – Тебе нужен кто-то, кто бы дал тебе надежду. И я сделаю. Я вытащу тебя отсюда. Нужно просто… отказаться от своего голода.
— Это смешно, – фыркнул Дик, не предпринимая, впрочем, попыток избежать ей прикосновения. – Голод это всё, что у меня есть.
— Нет, не всё. У тебя есть я, – признав, наконец, свои чувства к нему Елена поднялась на цыпочки и приложило губы к его губам. И Дик Роман принял этот поцелуй, как принял и надежду, предложенную ему человеческой девушкой с которой он когда-то столкнулся в парке. И пусть до настоящего спасения им было так же далеко, как до звезды небесной, они уже начали идти к нему.
Ведь любой путь, даже самый длинный, начинается с первого, маленького шага. А Дик и Елена только что совершили его.
========== Эпилог II. Искра, утонувшая в море тьмы. ==========
Комментарий к Эпилог II. Искра, утонувшая в море тьмы.
Это «тёмная» шарилнская концовка. Если хотите прочесть «светлую» азантульскую – переходите по ссылке: https://ficbook.net/readfic/10328029/29159032#part_content
Море выглядело мрачным и неспокойным. Волны, исполосованные разводами белой, как иней, пены накатывали одна на другую, порождая глухой, угрожающий рокот. Вода, казавшаяся серой и в обычные-то дни, потемнела ещё больше, приобретя зловещий, свинцовый оттенок. Точно такой же были и у облаков, обрывки которых нависали над головой, суля пролиться обильным дождём.
Стоя на берегу, Елена смотрела, как волны разбивались о берег, обрывками пены прокатываясь по песку и камням. Налетевший с моря, холодный, пронизывающий ветер развевал волосы девушки, заставляя задыхаться от устойчивого запаха морской соли, которым было пропитано всё вокруг. Нужно было усмирить непокорное буйство каштановых локонов, давно забывших прикосновение расчёски но у девушки не было ни малейшего желания делать это. Всё равно они давно уже начали виться от окружающей сырости, а ей всё равно нечем было их. Да и смысла выглядеть красивой здесь Гилберт не видела. Всё равно не для кого. Если не считать Дика, конечно. Но он, судя по продемонстрированной только что страсти, находил её привлекательной и безо всяких там ухищрений.
Оторвавшись от созерцания хмурившегося моря, в бездонных глубинах которого она пыталась утопить свою печаль, Елена повернулась и посмотрела на своего спутника. Предводитель левиафанов замер у кромки прибоя, привычно глядя в морскую даль. Ради этой прогулки он даже немного сменил облик и обзавёлся длинным тёмным пальто, полы которого танцевал под порывами ветра. Ни один волос не шевелился на его голове, а лицо застыло, словно высеченное из камня десницей некоего жестокого божества. Он размышлял и Елена не могла и предположить, в каких далях блуждают сейчас его мысли. Однако ей было что сказать: