Несколько минут виконт смотрел на них, пересчитывая в уме оставшиеся цветы, потом обернулся и приветствовал жену, шедшую к нему по террасе. Ее черное платье с длинным рукавом шелестело по каменным плитам.
«Прекрасный вечер, мой виконт». Она произнесла это с таким чувством, будто благодарила мужа за чудесную вечернюю свежесть. Ее лицо было спокойно, а волосы ее, зачесанные назад и перехваченные заколкой, были сегодня как никогда тронуты серебром. Виконт подал ей руку, и они вместе прошли на другой край террасы, где им по обыкновению был накрыт постный ужин.
«Один из самых спокойных вечеров за последние годы», — согласился с женой виконт и добавил:
«Я сорвал прекрасный цветок, дорогая моя, настоящее сокровище. Если нам повезет, его хватит на пару недель».
Он невольно нахмурился и бросил взгляд за стену.
«Каждый раз они все ближе и ближе».
Жена ободряюще улыбнулась и крепче сжала его руку.
Оба они помнили, что сад их умирает и однажды умрет совсем. Но виконта осознание такой неизбежности не спасало от тревоги. Ему казалось даже, что он порою слышит низкие отрывистые звуки голосов, долетающих сквозь пространство пустоши, зловещий, мрачный ропот, перемежающийся воплями и угрожающими криками, но он каждый раз напоминал себе, что все это лишь плод разыгравшегося воображения. К счастью, когда его жена сидела за клавикордами, богатый контрапунктами узор фуги легкими каскадами проносился над террасой, заглушая призрачные голоса, теперь же, за ужином, было слишком тихо, чтобы это досадное эхо можно было со спокойствием игнорировать.
Руины между домом и горизонтом были поделены четырьмя черными, покрытыми жирной копотью расходящимися кольцеобразными валами, гребень каждого из них каждый раз был ясно различим в косых лучах заходящего солнца. Виконт в свое время дал себе обещание никогда их не пересчитывать, но число это было слишком мало, чтобы остаться неведомым, особенно когда оно столь очевидно отмечало продвижение наступающей орды.
В тот вечер передовые ряды успешно прошли дальний гребень и были уже достаточно близко ко второму, вероятно, даже не замечая особо, по чему ступают. Но для виконта эти валы были живым напоминанием той горькой истории, что некогда заперла их с женой в этой башне, но уничтожила Желтый замок. Точнее, уничтожала его последовательно — столько раз, сколько валов можно было разглядеть вокруг, и одна мысль о том море огня, что должно было разлиться вокруг только лишь затем, чтобы ему хватило силы соскрести руины в закопченную кальдеру вала, погружала виконта в леденящий озноб. Но жена его держалась куда лучше, будто не обращая внимания на подступающую из-за стен тьму.
«Не стоит беспокоиться, здесь все еще много цветов».
Виконт кивнул, внутренне горько усмехаясь этой попытке жены ободрить его. Этим «все еще» она выдала свое собственное бессознательное предчувствие конца. Из многих сотен соцветий, распускавшихся некогда в саду, уцелело лишь несколько дюжин, причем большинство из них были еще крошечными бутонами — только три или четыре десятка расцвели полностью. По пути к запруде, рассеянно вслушиваясь в шуршание платья виконтессы по прохладной траве, он пытался решить — срывать ли сначала большие цветы или приберечь их на конец. Логично было бы дать маленьким цветам дополнительное время на рост и созревание. Однако он тут же подумал, что это не имеет особого значения. Сад скоро умрет, а меньшим цветам, чтобы накопить достаточно силы в кристаллах, все равно потребуется гораздо больше времени, чем виконт может им дать.
Проходя мостом, они с женой смотрели вниз на свои отражения в спокойной черной воде. Защищенный с одной стороны павильоном, а с другой — высокой садовой оградой, виконт всегда почувствовал себя здесь спокойно и уверенно.
«Муж мой, — произнесла жена глухим тоном, — перед тем, как наш сад окончательно умрет… можно, я выберу цветок, который станет нашим последним?»
Осознав ее просьбу, он медленно кивнул.
Последние годы виконт срывал оставшиеся цветы один за другим почти без разбора, не пытаясь как-то распределять или рассчитывать, срывая, если было нужно, по два-три маленьких бутона за раз. Надвигающаяся орда порой достигала уже второго и третьего гребней — исполинское человеческое скопище, запятнавшее горизонт. С террасы виконт мог ясно видеть растянувшиеся ковыляющие шеренги, втягивающиеся в пустое пространство по направлению к ближайшему гребню. Временами до него долетал звук голосов, гневные выкрики и скрип колес. Деревянные повозки переваливались с боку на бок на своих вихляющих колесах, возницы с трудом управляли их движением.