Машинист стоял, ничуть тому не удивляясь, у самой кромки густой непроницаемой мембраны.
Как там сказал смотритель, «на том берегу».
А и чего тут диву даваться.
Машинист здесь был не впервые.
Что удивительного, когда в каждый рейс перевозишь в оба конца бесполезные грузы и заблудшие души. По ту сторону и на эту.
Работа как работа.
Так вот зачем в топках панцерцуга ярились, когтили броню демоны.
В том состояла их работа — разорвать завесу, пронзить преграду насквозь, протащив за собой километровый панцерцуг.
А иначе туда и не попасть.
Не выйдет. Знать, пробовали люди поумнее тебя.
Возвращался в кабину машинист едва ли не бегом, запыхавшись и сипло дыша. Главное не оборачиваться, иначе…
Иначе что?
Машинист тряхнул головой, соображая. Забыл, как есть забыл. А, ну да.
«Говорит голова, ложная тревога, на путях чисто, отбой».
В ответ в рации тотчас раздался забористый мат, анжинера терпеть не могли зряшных побудок. Ничего, как-нибудь переживут.
Машинист для солидности еще минуту повозился с рычагами и клапанами, в точности следуя инструкции, после чего разблокировал стояночный. С пением пара рванули вверх стрелки манометров, топки дружно взревели. Трогаем!
Панцерцуг как всегда плавно, по малой, втягивался в лес, ничем, действительно, и не сдерживаемый. Стоило и останавливаться, график движения нарушать. Машинист протяжно вздохнул, теперь после смены садись да объяснительную пиши. А чего писать? Так-то и нечего. Кто его знает, может, почудилось что.
Пока мимо тебя часами скользит одинаковый частокол мертвого леса, чего только не привидится.
А вот и следующая остановка, ничем не отличимая ото всех предыдущих и последующих, подслеповато щурящаяся неверным электричеством.
Машинист инстинктивно дернул за тягу свистка, предупреждая зазевавшихся бродячих собак, чьи пугающе ясные зрачки сверкали парами на путях.
Развелось их тут, доходяг. Шляются по путям стаями, на стоянке могут и кабели погрызть, проклятые. А ну кыш!
Панцерцуг, загодя укрощенный, подкатывал к погрузочным платформам уже на самом излете хода, почти не требуя работы тормозных колодок. Подкатил и встал, шипя и отплевываясь.
Седой смотритель с цигаркой в зубах, вроде знакомый, где же он его видел?
— Ну как дела, дядя? Все перевозишь?
И чего им всем не сидится, вечно лезут к машинисту со своими досужими разговорами. Не видно что ли, человек занятой, серьезный. Тьфу. Но машинист сегодня был в настроении, и потому пусть свысока и поморщась, все-таки седому ответил:
— Перевожу, чего не перевозить. Работа наша такая.
6. Мать сыра земля
Крабы, рыбы, чайки, совы, мыши, змеи, рыси, волки.
Все придут ко мне
Tequilajazzz
Пора. Агнешка натужно взгромоздила ступку на колченогий стол, принявшись затем суетливо носиться вокруг, собирая нехитрые свои снадобья. Там семян в ладонь уронит, тут травинку сорвет. Терпкий аромат потревоженного сухостоя уже отчетливо давал ей в голову, разносясь по утлой каморке и светясь при свете коптилки легкими, завиваемыми сквозняком в спирали пылевыми хороводами. Надо бы оконце приоткрыть, а не то прихотливые эти пляски скажутся вовсе не так, как было задумано.
Сырой туман послушно сунул свой нос под скрипучий ставень, тотчас потянув мягкие лапы вдоль сруба, по половицам и далее через черный затоптанный порог в светелку, заставив Агнешку зябко поежиться в ответ — за окном было все так же промозгло, будто и не рассветало сегодня вовсе.
Смех да и только. А то как же, рассветет тут тебе, здрасте. Тут в лесах скорее дождешься визита папского нунция со свитой, нежели случайного прогляда косого солнечного луча между ставен. Да оно и ладно, если подумать. При такой-то мгле куда меньше всякого дурного народа окрест шататься рискует, ни тебе суеты, ни тебе ранних побудок.
Впрочем, беспокойства Агнешке и без того не занимать.
Идет, касатик, идет.
Улыбаясь собственным мыслям, она уже меж тем принялась деловито работать локтями, наполняя свой домишко привычным глухим перезвоном старого камня о чугунный пестик. Ступка на вид выглядела древнее столетних бревен, из которых был сложен сруб, как будто сама изначально вовсе для подобных целей не предназначалась.
В локоть ширины и столько же высоты неправильный кособокий куб серого каменного монолита выглядел плодом усилий многих поколений женских рук, что терли и терли без устали концентрическую вмятину на верхней грани, с годами углубляясь сперва на пядь, потом на полную ладонь, покуда ступка не стала такой, как теперь. Гладким, сподручным, полированным изнутри вместилищем для любого порошка или снадобья, которому надлежало быть изготовленным к применению.