Время до обеда пролетело незаметно, а после него я принимал Федорова с Мосиным.
— Мы уже начинали обсуждать проблему, — начал я, — но сейчас настало время определиться со стратегией развития российского стрелкового оружия. Как уже говорилось, у имеющегося сейчас патрона только одно достоинство — он дешевый и технологичный. Все остальное — недостатки… Но с прошлого обсуждения появилась одна новость. В руководстве страны принято решение не допустить большой войны в течение ближайших шести-семи лет, и можно использовать эту паузу для перевооружения. Кроме того, заметно улучшившиеся отношения с Германией тоже открывают кое-какие перспективы… Владимир Григорьевич, вам слово.
— Мы сделали опытный образец пулемета под маузеровский патрон, — сообщил Федоров, — он получился на кило триста легче, двадцать процентов дешевле и несколько надежней имеющегося. Кроме того, маузеровский патрон мощнее нашего, что вовсе не лишне именно для пулемета. Но делать под него массовую винтовку… Не уверен, что это правильный путь.
— Я обдумал ваше предложение насчет промежуточного патрона уменьшенного калибра, — начал Мосин, — и могу сказать, что шести лет мира для перехода на него мало. Нужно вдвое больше, или же мы к началу войны останемся без винтовок и патронов. А вот ввести промежуточный трехлинейный патрон можно и успеть… Я заканчиваю карабин под него, через месяц смогу представить на испытания. С автоматом — мне нужно еще три месяца, и все равно об их массовом производстве речи пока быть не может.
— Значит, — предположил я, — тогда следует принять примерно такой стандарт для формирующихся частей. Стрелковое вооружение: треть — автоматы под маузеровский пистолетный патрон, две трети — карабины под трехлинейный промежуточный. В каждой роте — пулеметный взвод, плюс еще несколько снайперов, это под маузеровский винтовочный. В полку — батарея легких минометов, это те, что у нас уже есть. В дивизии — артиллерийский полк, вооруженный пушками, гаубицами и тяжелыми минометами.
— В вашей системе вообще не предусматриваются автоматы под промежуточный патрон? — поинтересовался Мосин.
— Только для специальных частей, а мы рассматриваем вооружение основной части армии. В связи с этим предлагаю подумать, какое именно оборудование надо закупить в Германии, в каком количестве, ну и кого туда послать, наконец, чтоб не проворовался.
После ухода оружейников я переключился на авиацию и внимательно прочитал докладную записку Тринклера. Он предлагал в ближайшее время сосредоточиться на следующих типах моторов:
1. Двойная четырнадцатицилиндровая звезда — такие моторы стояли на «Кондоре». «Путем установки наддува их мощность можно будет поднять до пятисот сил», — писал Тринклер.
2. Семицилиндровая звезда, стоящая сейчас на «кошках», должна была остаться для легких транспортных и разведывательных самолетов. Наддув на этот мотор не предусматривался.
3. Предельно простой трехцилиндровый мотор мощностью порядка семидесяти сил — для учебных самолетов.
У всех движков предполагались одинаковые ЦПГ,[1] клапанные механизмы и головки.
Я написал резолюцию: «Очень даже согласен, но почитайте мою бумажку!» — и, пришпилив ту самую «бумажку», отложил документ для отправки.
В моей добавке содержалось общее описание и эскизные чертежи тоже четырнадцатицилиндровой, но более крупной, сорокалитровой звезды. Мне очень хотелось иметь мотор АШ-82…
Вечером в Гатчину заехал Гоша.
— Я тут провел небольшое такое исследование, — сообщил он мне. — Вот, сравни, пожалуйста, два эти списка…
— А чего их сравнивать? Я и так вижу, что они одинаковые. Только почему в правом три фамилии подчеркнуты?
— Объясняю. Правый список — это те, кто уже успел выразить мне свое возмущение безобразным поведением на ужине после свадьбы некоего Найденова, который по своей сути есть безродный выскочка. Подчеркнуты в нем те, кого на этом ужине не было. Левый — он твой, там перечислены мои родственники, подлежащие, гм… ну, в общем, подлежащие чему-то там… Так это вы с маман что, специально все подстроили?
— Ну, не то чтобы совсем специально, — признался я, — но мысль обозначить им действительное положение дел и посмотреть на реакцию была. А тут подходит эта пьяная рожа, торчащая на почетном втором месте в моем списке, и начинает что-то квакать Мари… Я еще думал, может, ну его на фиг, но Мари взяла и перевела мне его пассаж! Тут уж, извини, думать стало не о чем: раз сама императрица не поленилась при мне переводчицей поработать, значит, простым посыланием тут не обойдешься. Ну я и дал ему в репу…