— Я виноват перед Тобой! Я каюсь в своих слабостях. Я готов принять Твою мудрость и Твою волю. Я возгордился. Я возжелал быть лучше иных. Я посчитал себя избранным тобой не по силам моим, но по качествам моим. Я посчитал себя сильным и возомнил, будто сам себя таким сделал. Каюсь перед Тобою, великий Бор, создатель всего сущего. Каюсь и понимаю, что ничтожен и слаб. Понимаю, что без Тебя я ничто и что кану я в ничто без длани Твоей. Прости меня за прегрешения мои.
Гаттак повторил эти слова еще дважды и к концу третьего покаяния почувствовал, как по его лицу градом покатились слезы. Слезы очищали. Слезы помогали понять всю слабость человеческой натуры, помогали осознать ничтожность собственного Я в сравнении с величием того, кто сотворил вселенную и всякую жизнь в ней.
Гаттак каялся истово, самоотверженно. Он верил в то, что говорил. В этой кабинке исповедальни он был с Бором один на один. Молчание Бора исцеляло. Молчание Бора помогало принять прощение. Более всего на свете Гаттак боялся во время исповеди покаяться неискренне, проявить слабость и позволить своим мыслям улететь в те далекие дали, из которых уже нет пути обратно. Но еще страшнее было не молчание Бора, страшнее всего было однажды услышать глас Бора. Услышать его отповедь и приговор. Говорят, именно это слышат перед смертью те, за кем приходят черные клирики. Приговор, оглашенный самим Бором. И в этот момент Гаттак услышал в своей голове громогласный глас Божий.
— Встань с колен, Гаттак, сын мой! Встань и узри свою судьбу!
У Гаттака внизу живота что-то оборвалось — он почувствовал страшную слабость в ногах, словно те налились расплавленным свинцом и более не подчинялись его воле. «Вот и все», — пронеслось в голове приговоренного к смерти. Как ни пытался Гаттак заглушить молитвами свои греховные мысли, Бор их увидел.
— Встань! — повторил Бор, и парень вопреки своей воле встал.
Вернее, это не он встал — его подняли. Он уже не владел своим телом, не чувствовал ни ног, ни тверди под собой. Он пылал изнутри в священном трепете перед Бором, создателем всего сущего. Он понял, насколько низменными были все его порывы и богохульные мысли. И Гаттак поверил в свой грех. Он хотел было во всем сознаться, выкрикнуть все, о чем думал часами там, в Пустоши, будучи еще кандидатом Гаттаком, но голос Бора опередил рвущуюся из груди Гаттака исповедь.
— Будет тебе, сын мой Гаттак, испытание суровое. По окончании разведшколы ты получишь от начальников своих пакет с заданием. Тебе нужно будет внедриться в стан врага и стать для них своим — только так ты исполнишь предначертанное. Найди для меня человека, который приведет демонов на порог мира сего. Найди и уничтожь! Любой ценой. Я избрал тебя, Гаттак, не по заслугам твоим, но по вере твоей и вере своей. Я верю в тебя столь же истово, сколь сильна твоя вера в меня.
И в одно мгновение все прекратилось. Глас Божий смолк, чувство присутствия Бора тоже испарилось. Гаттака словно отпустила невидимая исполинская рука. Ноги его подкосились, и парень рухнул на пол, благо стены и пол были мягкими, иначе Гаттак просто убился бы. Ему потребовалось не менее десяти минут для осознания того, что произошло, и для того чтобы прийти в себя. Дрожащей рукой он отпер дверь и вывалился из кабинки прямо под ноги изумленному служителю Леониду.
— Гаттак! Мальчик мой, что произошло? Гаттак? Гаттак?
Голос служителя удалялся. Гаттак слышал его все хуже и хуже, и, наконец, мир вокруг него потускнел и скукожился до одной микроскопической точки. Этой точкой был он сам, Гаттак, он парил в невесомости посреди бесконечной пустоты. Он ничего не мог поделать с этой пустотой. В этот миг парень подумал о том, что вот так, должно быть, парил в бесконечной пустоте и сам Бор перед тем, как сотворить вселенную. Какой же чудовищной силой обладал Великий Бор, если смог из этой пустоты сотворить все сущее? Гаттак же ничего сотворить не мог, даже крохотного пятнышка света не удавалось выжать из этой пустоты. А Бор создал и свет, и тьму, и твердь земную, и пылающие звезды. Миллиарды пылающих звезд. Бесконечное число миров. Бор населил все эти миры несчетным числом своих детей. Бор — всесилен. Гаттак — ничтожен. Бор — все. Гаттак — ничто. Ничто без своего Бога.
На этом все мысли Гаттака иссякли, и он провалился в бесконечную тьму.
Глава 6