Дзирт несколько мгновений обдумывал ее слова, а затем внес поправку:
— Перед тем как мы убьем ее.
Далия посмотрела на дроу с улыбкой, ведь это было именно то, что она хотела услышать.
Дзирт окинул воительницу взглядом и только теперь понял, что она вынула последний алмазный гвоздик из правого уха и вставила его в левое.
За этими манипуляциями скрывалась история. И множество историй хранилось в памяти и сердце этой самой необычной из эльфиек.
Дзирт хотел услышать их все.
Бренор Боевой Топор приподнялся на локтях, открыл глаза и потряс головой, чтобы привести в порядок спутанные мысли.
Но все стало еще более непонятно, когда он увидел, где находится: весенний лес, а не темные чертоги Гаунтлгрима.
— А? — пробормотал дворф, вскочив на ноги с такой легкостью и энергией, какой не помнил уже века. — Пуэнт? — позвал он. — Дзирт?
— Добро пожаловать, — прозвучал голос, и Боевой Топор обернулся, чтобы увидеть стоящего за его спиной молодого Реджиса с улыбкой до ушей.
— Пузан?.. — выдохнул Бренор.
Он запнулся, когда из дверей маленького домика появился еще один здешний обитатель. Челюсть дворфа безвольно отвисла, и он даже не пытался заговорить. На глазах у него выступили слезы, потому что в дверном проеме стоял его мальчик, Вульфгар, вновь молодой, высокий и сильный.
— Ты звал Пуэнта, — сказал Реджис. — Ты был с ним, когда погиб?
Последние слова поразили Боевого Топора, словно камень, попавший в лоб. Он действительно погиб. Как и двое перед ним. Но это место, совершенно сбившее дворфа с толку, определенно не Залы Морадина.
— Тибблдорф Пуэнт теперь с Морадином, — сказал Бренор больше для себя, чем для друзей. — Должен быть. Но почему я не с ним?
Его ушей коснулись звуки музыки, и Бренор увидел, что Вульфгар зачарованно смотрит мимо него. Реджис тоже смотрел поверх плеча дворфа. Хафлинг кивнул, указывая на что-то, и Бренор обернулся.
Его взгляд скользнул по небольшому и тихому озерцу к деревьям.
И там танцевала она, его возлюбленная дочь, одетая в белое многоярусное платье со множеством складок и изумительной тесьмой, и черная накидка развевалась при каждом повороте.
— Клянусь богами, — пробормотал окончательно переставший что-либо понимать дворф.
Впервые за свою долгую жизнь, которая, впрочем, уже завершилась, Бренор Боевой Топор опустился на колени, буквально сбитый с ног охватившим его чувством. Он спрятал лицо в ладонях и заплакал.
И это были слезы счастья и благодарности.