И этот человек будет первым! - почти прокричал он.
Нет! Нет! - взмолился рулевой, в ту же секунду падая на колени в горячий песок.
Но жрец неумолимо навис над ним, продолжая указывать на несчастную жертву.
Когда море стало неблагосклонным по отношению к нам, - почти нараспев провозгласил он, - именно он начал молиться о спасении не Оро, а Тэй-ну! горестно добавил жрец.
О нет! - снова застонал рулевой.
Я наблюдал за движением его губ, - неумолимо закончил жрец. И сразу вокруг рулевого собрались слуги храма, подхватили обреченного и увлекли его прочь за собой, ибо ноги уже не слушались беднягу.
И ты тоже! - продолжал зловещий, безжалостный голос. На этот раз жезл указал в сторону ничего не подозревающего мужчины, стоявшего в толпе. - В святой день в самом храме Оро ты посмел заснуть, и поэтому ты будешь следующим. - И снова слуги подоспели к злоумышленнику и вытащили его из толпы. Однако при этом они действовали достаточно аккуратно, чтобы потом не приносить в жертву Оро человека, тело которого было бы покрыто синяками и кровоподтеками или каким-то еще образом оказалось бы несовершенным.
Жрец с важным видом удалился, и король Тама-тоа остался один перед непосильной задачей назначить еще шесть жертв, которые будут принесены новому богу.
Где мой помощник? - строго спросил он, и из самой гущи толпы, где тот надеялся остаться незамеченным, выступил вперед трясущийся от страха и волнения давешний высокий молодой придворный.
Почему я опоздал на встречу святейшего? - суровым тоном поинтересовался Таматоа.
Дозорный оступился и упал по дороге во дворец. Из-за него и произошла такая задержка, - попытался оправдаться помощник короля.
В толпе тут же раздался возмущенный голос женщины, непроизвольно попытавшейся вступиться за своего мужа.
- Нет, это неправда!
Однако ее супруга, невзрачного и ничем не примечательного мужчину, тут же поволокли к королю. Трясущийся, как лист бананового дерева, провинившийся был брошен к ногам Таматоа, и тот принялся рассматривать несчастного с видимым отвращением.
Он будет третьим, - решил повелитель.
О нет, прошу тебя! - запротестовал дозорный. - Я бежал со всех ног. Но когда я достиг дворца, то увидел, что этот человек спит, - добавил он, указывая на королевского помощника.
Король тут же вспомнил все подробности, связанные с нерасторопностью своего приближенного, и тут же властно объявил:
- А он будет четвертым. Остальных я возьму из рабов. - Закончив с жертвами, он направился во дворец, а дозорный и придворный, уже ловко связанные слугами, лишь безвольно и подавленно смотрели ему вслед, в ужасе сознавая, как они только что, почти случайно, навлекли смерть друг на друга.
Когда перепуганная толпа, каждый в которой был счастлив, что не его предназначили утолить ненасытный голод Оро, рассосалась, на берегу, в тени хлебного дерева, остался молодой вождь. Его одеяние из золотистой тапы свидетельствовало о принадлежности юноши к королевскому роду. Он затаился из страха, так как был выше ростом и мускулистей большинства мужчин племени. Кроме того, юноша отличался храбростью, которая граничила с дерзостью. Молодой человек прятался здесь еще и потому, что ненавидел верховного жреца и презирал нового бога Оро за все новые и новые требования человеческих жертв.
Разумеется, верховный жрец сразу же заметил отсутствие молодого вождя. Он расценил его поступок как проявление неповиновения и был настолько взбешен, что во время всей торжественной церемонии его гневный взгляд перебегал по толпе в поисках дерзкого. В конце концов, жрец заметил юношу, стоявшего в тени хлебного дерева, и оба мужчины обменялись долгими, исполненными неприкрытой неприязни взглядами. И только когда молодая красавица с кожей золотистого оттенка и распущенными волосами с вплетенными в них цветами банана потянула мужа за руку, тот опустил глаза. Церемония встречи жреца закончилась, и теперь женщина умоляла своего супруга:
Тероро, тебе нельзя ехать на святое собрание.
Но кто же, кроме меня, сможет управлять нашим каноэ? - нетерпеливо перебил ее молодой мужчина.
- Неужели это так важно?
Тероро в изумлении посмотрел на жену:
Что значит "важно"? А что же, кроме каноэ, может быть важным?
Твоя жизнь, - просто ответила ему женщина. - Мудрые мореплаватели не выходят в океан, когда сгущаются зловещие тучи.
Тероро не обратил внимания на страхи женщины. Он прошел к поваленному стволу дерева, лежащему у самого берега лагуны и, устроившись на нем с недовольным видом, принялся колотить по серебристой воде загорелыми ногами, словно сейчас ему было ненавистно даже само море. Очень скоро его невозмутимая супруга, прекрасная и источавшая приятный аромат банановых цветов, присела рядом, также опустив в прохладную воду ноги, слегка болтая ими, словно играющий ребенок. Тероро сразу же позабыл о своем плохом настроении. Теперь, даже посмотрев в сторону небольшого мыса, туда, где располагался храм Оро, и где сейчас находились жрецы, безжалостно потребовавшие жертву в виде восьми человек, он уже не испытывал того гнева, которым был охвачен еще совсем недавно. Голос его прозвучал уверенно и спокойно.
Я не страшусь святого собрания, Марама, - твердо заявил он.
А я страшусь за тебя, - ответила супруга.
Ты только посмотри на наше каноэ! - неожиданно отвлекся Тероро, указывая в сторону длинного навеса возле храма, под которым расположилось огромная двухкорпусная лодка. - Ты ведь не допустишь, чтобы им управлял кто-то другой, а не я? - начал поддразнивать он супругу.
Отец Марамы был жрецом, и именно он помогал отбирать священные бревна для строительства этого каноэ. Поэтому женщине не надо было напоминать о том, какое значение имело данное судно. Она удовольствовалась лишь тем, что так же спокойно заметила:
- Мато с севера хороню умеет управлять каноэ. Он справится.
И только тогда Тероро решился рассказать о том, почему ему было так необходимо присутствовать на священном собрании.
Брату понадобится моя помощь.
Но у короля Таматоа окажется достаточно защитников, - возразила Марама.
Без меня там могут произойти страшные события, - упрямо продолжал Тероро, и мудрая Марама (а ее имя означало "луна" - всевидящая и сострадающая), поняв настроение супруга, решила подойтик разговору с другого бока.
Тероро, но верховный жрец подозревает именно тебя в неверности красному богу Оро.
Не более, чем других, - сурово прорычал Тероро.
Но только ты открыто выказываешь свое неверие, - упорствовала супруга.
Иногда мне бывает очень трудно скрывать свои чувства, - вынужден был признать молодой вождь.
Марама опасливо огляделась вокруг, чтобы убедиться, что поблизости нет шпионов, подосланных верховным жрецом. В эти дни они сновали повсюду. Правда, на этот раз никого рядом не оказалось. Тогда она, все еще не вынимая ног из прохладной воды, продолжила разумно рассуждать:
Ты должен пообещать мне, что если все же ты отважишься зайти в храм Оро, то будешь молиться только Оро и думать только об Оро. Вспомни о том, как выдал себя рулевой одним только движением губ.
Я уже присутствовал на трех подобных собраниях на Гавайки, попробовал убедить свою супругу Тероро. - И я знаю, в чем заключается опасность.
Но сейчас там будет подстерегать тебя совсем не обычная опасность, напомнила женщина.
В чем же разница?
И снова Марама осторожно огляделась по сторонам, но, никого так и не обнаружив, заговорила опять:
- Ты не задумывался о том, зачем верховному жрецу понадобилось проводить лишних десять дней на Гавайки?