За ужином преподобный Торн смог сам лицезреть, из какого гранита были сделаны Хейлы. Девять чудесных ребятишек, чистеньких и умытых, одетых в простое платье из домотканого полотна, чинно расселись по своим местам за столом, идеальным по чистоте и весьма скромным по количеству и разнообразию пищи.
– А теперь помолимся, – объявил сухопарый отец семейства, обладавший соколиным взглядом, и при этих словах все дружно опустили головы. Один за другим дети по очереди прочитали весьма уместные строки из Библии, под конец сама миссис Хейл, представлявшая собой нечто вроде кожаного мешка с костями, быстро пробормотала: "Да благослови, Господи, этот дом", и только тогда её муж прочитал молитву минут на пять. Когда вступительная часть осталась позади, Хейл предложил:
– А теперь не соизволит ли наш дорогой гость благословить нас молитвой?
Эта сцена настолько напомнила Торну собственное детство, что он в порыве страсти прочитал десятиминутную молитву-проповедь, в которой кратко осветил самые благочестивые моменты своей юности, проведенной в истинно христианской семье.
После весьма скудного ужина Гидеон Хейл проводил весь свой выводок в переднюю комнату, где запах сырости свидетельствовал о том, что дрова в этой семье напрасно не расходуются. Хозяин дома предложил устроить для гостя вечер молитв. Сначала супруга Хейла со старшими дочерьми спела духовную песню "Все прославляют Иисуса", а затем сам Гидеон вместе с мальчиками исполнил достаточно популярный гимн того времени "Быть ближе к Богу". Когда они дошли до весьма трогательного четверостишия об идолах, преподобный Торн не выдержал и сам присоединился к хору, поскольку эти строки могли бы считаться основным мотивом всей его жизни:
Всех идолов злобных