Глава девятая
Каюта корабельного хирурга на ЕВК «Сюрприз» напоминала бы темный и узкий треугольный кусок торта, если бы не срезанный острый угол, превративший ее в темный и тесный четырехугольник. Здесь даже человек среднего роста, полностью выпрямившись, бился бы головой о переборку, не говоря уже о том, что во всей каюте не найти было ни одного прямого угла: но доктор Мэтьюрин был невысок, и хотя он любил прямые углы, все-таки предпочитал место, которое не исчезает каждый раз, когда корабль готовится к сражению или стрельбам, что на «Сюрпризе» происходило каждый вечер, место, где его книги и образцы оставались бы нетронутыми.
Что касается тесноты, то продолжительное проживание и дружеская изобретательность плотника в плане убирающегося гамака, стола и шкафчиков, встроенных в самых неожиданных местах, в какой-то мере с этим справились. Что же до темноты, Стивен выделил весьма небольшую долю из своих невероятных выигрышей, уже полученных в новеньких купюрах банка Англии, и покрыл все доступные поверхности листами лучшего венецианского зеркала, которые усиливали просачивающийся вниз свет до такой степени, что позволяли читать без свечи.
Сейчас он писал жене, упершись ногами в одну стойку, а спинкой стула в другую — фрегат вел себя весьма непредсказуемо, его сильно качало на встречном волнении. Письмо он начал еще вчера, когда «Сюрприз» направлялся к Санта-Мауре, куда нужно было сопроводить два судна из состава конвоя, и испортившаяся погода отбросила его почти к Итаке.
«К самой Итаке, честное слово. Могла ли моя просьба или просьбы всех образованных членов экипажа убедить это животное повернуть к священному месту? Нет.
Безусловно, он слышал о Гомере, и в самом деле прочитал версию мистера Поупа, но понял лишь, что парень совсем не моряк. Да, у Улисса не было хронометра и наверняка секстанта, но имея под рукой лаг, свинцовое грузило и впередсмотрящего, нормальный капитан нашел бы путь домой из Трои куда быстрее. Вот к чему приводит распутство и безделье в порту — порок всех кораблей от Ноя до Нельсона.
А что по поводу легенды, как все его матросы обратились в свиней, и Улисс не смог ни поднять якорь, ни поставить паруса, что ж, пусть расскажет это своей бабушке. Кроме того, Улисс повел себя как последнее ничтожество с королевой Дидоной — хотя, если подумать, это был другой парень, благочестивый Анхис. Но все равно, они одного поля ягоды: ни моряки, ни джентльмены, и оба к тому же невероятно скучны. Джеку же гораздо больше нравятся сочинения Моуэта и Роуэна: вот это поэзия, в которой он разбирается, к тому же она по-настоящему описывает морское дело. В любом случае, он здесь для того, чтобы сопроводить конвой к Санта-Мауре, а не глазеть на достопримечательности».
Затем, почувствовав, что слишком часто разоблачает своего друга («животным», которое он упоминал, конечно же, был капитан «Сюрприза»), Стивен взял другой листок и написал:
«Джек Обри имеет свои недостатки, Бог знает сколько. Он думает, что первая цель моряка — доставить корабль из точки А в точку Б в кратчайшие сроки, не теряя ни минуты, так что жизнь — своего рода постоянная изнуряющая гонка. Вот только вчера упорствовал и отказывался хоть немного изменить курс, чтобы мы могли увидеть Итаку.
С другой стороны (и это мое истинное мнение), он способен на невероятное благородство и самообладание, когда того требует случай: гораздо большие, чем ты можешь представить, судя по его нетерпимости в мелочах. Я имел случай в этом убедиться на следующий день, как мы покинули Валлетту. В числе пассажиров с нами плыл майор Поллок, и за ужином этот джентльмен упомянул, что его брат, лейтенант флота, гордится своим новым кораблем «Блэкуотер» и не сомневается, что тот покажет себя в схватке с любым из тяжелых американских фрегатов.
— Вы уверены, что он сказал «Блэкуотер», сэр?» — спросил Джек, крайне удивленный, поскольку, как ты знаешь, ему обещали этот корабль еще с тех пор, как заложили киль. Джек был абсолютно уверен, что отправится на нем на североамериканскую станцию после этого короткого плавания по Средиземноморью.
— Совершенно уверен, сэр, — ответил майор. — С последней почтой, в то утро, когда я поднялся на борт, я получил от него письмо. Оно написано на борту «Блэкуотера» в бухте Корк, и брат пишет, что надеется достигнуть Новой Шотландии быстрее, чем письмо дойдет до меня, так как дует хороший северо-восточный ветер, а капитан Ирби — отличный моряк.