Французам это подходило как нельзя лучше: у них и так на острове была раскинута шпионская сеть, а теперь, усилив ее деньгами и людьми, они вербовали сторонников просто в невероятных количествах.
Но еще губительней сказался период между смертью адмирала сэра Джона Торнтона и назначением нового командующего.
Сэр Джон был хорошим начальником разведки и выдающимся дипломатом, стратегом и моряком, но большая часть созданной им структуры была неофициальной, основанной на личных контактах, и она распалась на кусочки в неумелых руках его заместителя и временного преемника, контр-адмирала Харта. Состоятельные люди, зачастую важные чиновники в правительствах по всему Средиземноморью, могли довериться сэру Джону или его секретарю, но никак не злобному, несдержанному и невежественному временщику.
Сам Мэтьюрин, чьи услуги в этом отношении были абсолютно добровольными, побуждаемыми только крайней ненавистью к тирании Наполеона, не собирался выступать в иной ипостаси, кроме как хирурга, пока Харт находится у власти.
Этот период подходил к концу: сэр Фрэнсис Айвз, новый и пользующийся уважением командующий, теперь находился с основными силами флота, блокируя Тулон, где французы, располагая двадцатью одним линейным кораблем и семью фрегатами, выказывали признаки большой активности, в то время как командующий сплетал сложные нити своего командования: тактические, стратегические и политические, с необходимым дополнением разведывательной активности.
Одновременно Адмиралтейство отправило на Мальту официального представителя, чтобы справиться со сложившейся ситуацией — аж целого исполняющего обязанности второго секретаря, мистера Эндрю Рэя, у которого сложилась репутация человека сообразительного, и, конечно, он хорошо справлялся с обязанностями в Казначействе под руководством своего кузена, лорда Пелэма: никто не сомневался в том, что Рэй человек исключительно способный.
И Мэтьюрин не сомневался, что помимо борьбы с французами ему придется приложить все способности, чтобы преодолеть неприязнь армейских, а также ревность и препоны других британских разведывательных организаций, которые проложили свои коварные тропки на острове.
Эти таинственные господа из различных ведомств, тайный совет, мешающий друг другу и приводящий к путанице. Единственным утешением Стивену в раздумьях служило то, что у французов дела, вероятно, обстоят еще хуже.
Деспотичное правительство обычно порождает шпионов и доносчиков, и на Мальте имелись следы по меньшей мере трех различных парижских министерств, каждое не ведало о работе остальных, а человек из четвертого наблюдал за всеми тремя.
Официальной целью визита мистера Рэя была борьба с коррупцией на верфи, и Мэтьюрину казалось, что он скорее преуспеет именно в этом, чем в контрразведке. Разведка — дело тонкое, а насколько Стивен знал, это первый случай прямой работы Рэя с департаментом разведки.
Коррупция же — явление нехитрое, понятное всем, а поскольку Рэй еще в молодости содержал экипаж и впечатляющий дом при официальном жаловании в пару сотен фунтов в год и отсутствии личного состояния, то, скорее всего, с этим предметом был знаком не понаслышке.
Мэтьюрин впервые встретил Рэя пару лет назад, когда Джек Обри торчал на берегу, купаясь в призовых деньгах и лаврах за миссию на Маврикий: встреча — обмен поклонами и дежурными «как поживаете» — произошла в игорном клубе в Портсмуте, где Джек играл со своими знакомыми.
Знакомство Мэтьюрину ничем не запомнилось, и он никогда бы не вспомнил Рэя, если бы не тот факт, что пару дней спустя, когда Мэтьюрин находился в Лондоне, Джек обвинил Рэя или его партнеров, в выражениях едва ли приличных, в шулерстве при игре в карты, а Рэй не попросил обычного в таких случаях варварского удовлетворения.
Вполне возможно, что слова Джека относились к другому игроку — Стивен при этом не присутствовал и знал о случившемся из вторых рук, но в последнее время со стороны Адмиралтейства чувствовалась враждебность: отказы в назначении на корабли, хорошие назначения уходили к капитанам с гораздо менее впечатляющим послужным списком, подчиненные Джека не получали продвижения, и одно время Стивен подозревал, что Рэй мог подобным образом отомстить.
Но, с другой стороны, это могло быть следствием иных причин. Например, результатом нелюбви министров к генералу Обри, отцу Джека, вечному члену Парламента от радикалов и печальному приговору всем им — в пользу этого объяснения говорил тот факт, что репутация Рэя не пострадала.