Даже Джексон никогда и намеком не давал понять, что я интересую его как женщина, пока однажды ночью я не появилась в его комнате. Молли рассмеялась, когда я сказала, что не нравлюсь ему, но я никогда не была из тех, кто лжет себе, выдавая желаемое за действительное. Джексон — красивый, мужественный, здоровый двадцатипятилетний мужчина. Ему нравится секс, и он, вероятно, пригласил бы любую готовую, доступную женщину в свою постель так же, как он приглашает меня.
Насколько я знаю, так оно и есть.
Ко мне не приходит откровение, дающее ответ на эти вопросы, поэтому я наполовину приоткрываю окно, чтобы впустить ветерок, и забираюсь в постель под простыню.
Я закрываю глаза и стараюсь не думать о Джексоне.
Обычно я этого не делаю. Обычно я могу сразу же заснуть. Раз в несколько недель, когда я не могу расслабиться, я иду в комнату Джексона и хорошенько трахаюсь, а потом какое-то время снова могу спокойно спать.
Он трахнул меня буквально прошлой ночью. Сегодня ночью я смогу спокойно спать, утолив зуд, по крайней мере, на пару недель. Мне не нужно думать о нем прямо сейчас. Вспоминать, как он выглядел и как звучал, когда я разговаривала с ним на улице некоторое время назад. Представлять, что он мог бы делать прямо сейчас в своей постели, под одеялом, совершенно голый. Представлять, что произойдет, если я снова приду к нему сегодня вечером. Прямо сейчас. Как бы он прикасался ко мне, брал меня, заставлял меня чувствовать.
Я стону и ворочаюсь с боку на бок, уговаривая себя не делать глупостей.
Первый раз у нас был секс восемнадцать месяцев назад. Мы весь день спорили о том, стоит ли расширять старый сарай до шести новых помещений для людей, и, в отличие от большинства наших разногласий, мы не смогли решить этот вопрос до конца дня. Так что я лежала без сна в постели, как сейчас, и снова и снова мысленно спорила с Джексоном. Пока мне, наконец, не надоело, и я не пошла по коридору в его комнату.
Я постучала в его дверь, прежде чем открыть ее, и к тому времени, когда я вошла внутрь, он уже вскочил с кровати, совершенно голый, и целился из пистолета в мою сторону. Такая загорелая кожа и рельефные мышцы. Плоть. Сухожилия. Напряжение. Сила.
И член.
Отведя взгляд от этой части его тела, я выпалила:
— Опусти это, засранец ты этакий. И где твое нижнее белье?
Он опустил пистолет, когда я закрыла за собой дверь его спальни, не желая будить кого-либо еще в доме из-за ссоры, которая, как я думала, вот-вот должна была произойти.
Ее так и не случилось. Вместо ответа Джексон схватил меня и поцеловал, увлекая вниз на кровать настойчивостью своих объятий.
До той ночи я знала, что Джексон был сексуальным парнем, и я могла испытывать к нему физическое влечение, но я никогда не думала о том, чтобы что-то предпринять. Но в ту ночь все изменилось. Мы трахались как животные на его кровати… грубо, неряшливо, напористо и все еще наполовину злясь друг на друга. Мы оба стонали, приближаясь к кульминации с первобытной настойчивостью, и мне все время приходилось прикусывать свой кулак, чтобы заглушить звуки того, как сильно я кончала и продолжала кончать. Джексон взял меня, закинув мои ноги себе на плечи. Затем сзади, когда я перегнулась через край кровати. Затем я была сверху, скача на нем так энергично, что звуки влажных шлепков смущали меня. Но, похоже, я ничего не могла с собой поделать. Мне это было нужно именно так.
Тогда мне было девятнадцать, но моя настоящая молодость закончилась три года назад. У меня и раньше был секс с парой других парней, но не такой. Это не заставляло меня кончить так сильно. Это не оставляло меня полностью удовлетворенной.
И это не был бессловесный секс в темноте.
Потом, обмякшая, с сильной болью во всем теле, мокрая от пота и грязная от его спермы, я вылезла из постели, чтобы взять свое платье. Я понятия не имела, что ему сказать. Джексон растянулся на кровати, тяжело дыша и уставившись на меня, как будто чего-то ждал.
Я открыла рот, чтобы заговорить, но ничего не вышло. Я прочистила горло.
— Это не должно повториться, — потом я ушла.