– Хмм… Это на них непохоже.
– Да, но нельзя исключить возможность того, что они подумывают переменить свои привычки. Они хотят привлечь внимание некоторых людей в некоторых странах, а такая операция отлично послужила бы этой цели. Скажете, нет?
– Возможно.
– Поэтому я думаю, что вам следует внимательно смотреть вокруг. Обязательно понять, для чего этот парень сюда явился. И…
– И?..
– И если он прилетел, чтобы прервать карьеру принца наших снов, то, как вы сами понимаете, зэк сорок семь пятнадцать, все решается очень просто. Вы должны оказаться лучше и быстрее. Вам придется убить его.
Глава 07
Хозяева остались недовольны. Они велели ему спрятаться на складе в Ист-Сайде, где было холодно и водилось множество крыс и пауков. Никто не принес ему кофе, никто ни словом не поддержал его, никто не спросил, как он себя чувствует.
Он ощущал их неудовольствие, но никак не мог оценить его действительную степень, поскольку на протяжении трех дней не видел газет, не слышал радио и не смотрел телевизор. Все это время он торчал в темном помещении, и лишь часов в десять вечера ему приносили какую-то пищу, покрытую слоем застывшего жира: оставшиеся от обеда холодные гамбургеры, завернутые в вощеную бумагу, теплую газировку (без газа) в походном котелке да пару зачерствевших пирожных. Чтобы справлять нужду, он имел ведро, вместо туалетной бумаги пользовался старой газетой, а вместо постели у него не было ничего, кроме стены, к которой он прислонялся спиной, когда дремал, сидя на холодном, твердом, грязном цементном полу.
А затем его вызвали. Со склада его эвакуировали на мусоровозе, провезли по городским задворкам, и в конце концов уже ночью темные, пахнувшие дорогим одеколоном фигуры встретили его и провели через какой-то переулок. Он оказался в клубе, сохранившемся со времен Гарибальди, где за отдельными столами сидели старики, пили крепчайший кофе из крошечных чашечек и курили гигантские сигары. Большинство носило очки с толстыми стеклами, все были дряхлыми, морщинистыми и хилыми, но он понимал, что оказался среди могущественных и легендарных людей.
– Фрэнки, Фрэнки, Фрэнки, – укоризненно произнес один из них. – Пришить копа – это еще куда ни шло. Двое копов – многовато, но тоже ничего страшного. Но… но ведь ты прикончил лошадку.
– Все дело в этой чертовой лошади, Фрэнки, понимаешь? – подхватил другой. – Наши люди никогда не обижали лошадей. Это производит плохое впечатление.
– Фрэнки, в телевизоре все время красуются лошади с ковбоями. Маленькие дети любят лошадей. А теперь один из наших людей средь бела дня расстреливает из автомата лошадь прямо на Таймс-сквер.
– Мне ничего другого не оставалось, – собравшись с духом, ответил Фрэнки. – Если на то пошло, разве Ленни не должен был следить за обстановкой? Это была его обязанность. Мне не успеть сделать все с начала до конца. А что же получилось: я выхожу из забегаловки, и оказывается, что Ленни там и близко нет, а есть только полицейский, галопом скачущий ко мне на лошади. Не знаю, кем он себя считал – странствующим рыцарем или кем еще, но он собирался втоптать меня в тротуар. Я всего лишь сделал то, что мог. И вообще, что он там делал, этот говенный коп?
– Фрэнки, он там работает. Это его работа, черт возьми! Они не могут целый день жрать пончики. Фрэнки, есть люди, и их немало – кое-кто из них сейчас сидит в этой комнате – которые хотели бы увидеть Фрэнки Убийцу Лошадей плывущим по реке с грузчицким крюком в глотке. Хотя бы для того, чтобы сказать газетчикам и всей стране: вот, смотрите, мы не убиваем лошадей. Мы убиваем только существ одного с нами вида.
– Фрэнки, тебе хотелось бы этого?
– Нет, нет!
– Так что же нам с тобой делать, Фрэнки? Может быть, ты все-таки хочешь поплавать по реке с крюком в глотке?
– Нет, сэр.
– Майами не желает тебя видеть, Тампа тоже не желает. Ни Кливленду, ни Бостону ты тоже не нужен. Тебя припекло, как в католическом аду. Мы не можем отправить тебя в Лас-Вегас, потому что тебя выкрадут оттуда, чтобы хоть немного подмазаться к Вашингтону. Там сообразят, каким образом намекнуть кому следует, где тебя можно разыскать. Ты не успеешь опомниться, как усядешься перед телекамерой, станешь выкладывать все, что тебе известно о нас, и превратишься в знаменитость.
– Я ни за что не сделаю ничего такого!
– Фрэнки, дружок, нам никак нельзя этого допустить. Ты теперь стал заложником в такой игре, которую, пожалуй, даже представить себе не можешь.