Мне приснилось, что ты убил ее, приревновав, – снова быстро повторила Люба.
Этого не может быть, ты же знаешь, – сказал я.
И, тем не менее, это так, – сказала она.
Вот еще глупости, – сказал я, поджав под себя ногу, и ощупывая, не поранил ли чем.
Частенько мы с Риной, напившись, били посуду и разбрасывали осколки по всему дому. Наутро, выковыривая из ног куски фарфора, хрусталя или просто стекла, смеялись и срывали с ног подсохшие корочки крови. Свежей кровью я намазал ей задницу, перед тем, как… Впрочем, это было давно.
Ты лежал без сна всю ночь, я ЧУВСТВОВАЛА это, – сказала Люба.
Глупости, – сказал я.
Я только проснулся, – сказал я.
Ты проснулся рано ночью из-за того, что Луна светила тебе в окно.
А когда Луна ушла, на ее месте появилась Венера, – сказала Люба.
Все это время ты лежал, и хотел меня, – сказала она.
Это уже ближе к истине, – сказал я.
Приедешь ты или нет? – спросил я.
Рядом лежала она, Рина, – сказала Люба.
Ты думал обо всех женщинах, которые у тебя когда-либо были, – продолжала Люба.
Обо всех, кто у тебя был, кому ты засаживал, и кого упустил.
О тех, кого ты упустил, ты жалел особенно сильно, ты хотел их невероятно, – говорила.
Черт, у меня встал, – смеясь, – сказал я,
Ты так аппетитно рассказываешь, – призывно сказал я.
М-м-м-м, – сказал я.
Милый, я рассказываю о своем сне, – сказала она.
Вещем сне, – поправилась Люба.
Хорошо, – сказал я, – у меня была гигантская эрекция, и я случайно зашиб Рину, когда повернулся не так в постели.
Глупые шуточки, – судя по изменившемуся прикусу, она занялась заусеницами.
Это тоже часть моего дара: по тону, оттенкам и вибрациям голоса, я с точностью до тысячной доли могу сказать вам, чем занят рот женщины в тот момент, когда она говорит с вами чревом. Она может облизывать ствол своего нынешнего дружка, грызть ногти, кусать сливочное мороженое, выпячивать губы в надежде рассмотреть, нет ли комочков помады, кривить губы, в общем, делать что угодно. По голосу я пойму, что она делает. Люба пообкусывала заусеницы, и принялась сжимать губы, я это буквально видел. Как она – убийство, которое я совершил этой ночью. Ну, по ее версии, конечно.
– Ты лежал несколько часов, думал о тебе и о ней, и когда понял, что она уничтожает тебя, медленно, но безостановочно, решил убить ее.
Ну, и убил, – сказала она испуганно, – и я видела это так, как будто была рядом с вами, как будто лежала в постели с вами…
Вот как, – сказал я.
А так как сил вырваться у тебя уже не было, ты просто-напросто задушил ее, – сказала она.
Невероятно, – сказал я. – Ложись спать.
Что лежит на простыне слева от тебя? – спросила она.
Скажи мне, – сказала она.
Ничего, – сказал я, глянув туда,
Извини, – сказала она.
Да ничего, – сказал я.
Все время путаюсь, – сказала она, – ты же никогда не ложишься справа от женщины, потому что на левом боку ты спать не можешь.
Скажи, что лежит на кровати справа от тебя? – спросила она.
Милый? – сказала она.
Я встал с кровати, и ответил, не глядя на нее:
Я не хочу туда смотреть.
Ох, милый, – сказала она.
Да нет, ты не поняла, – сказал я.
Милый, ты убил ее, – сказала она.
К этому все и шло, – сказала Люба, – она тебя намеренно провоцировала.
Вот еще глупости, – не согласился я из приличия.
Это все видели, – уверенно сказала она.
Так что ты получишь от силы десять лет, а если учесть что мы наймем тебе хорошего адвоката и сможем доказать, что нас…
Я польщен, – сказал я, – но ты выдаешь свой сон за желаемое.
Тогда почему ты не хочешь смотреть на свою кровать? – спросила она.
Это не имеет никакого отношения к твоему сну, милая, – сказал я.
Ох, милый, – сказала она.
Я хочу тебя, – сказал я.
Приезжай, – попросил я.
Это говоришь не ты, а твоя утренняя эрекция, – сказала она.
Да, – твердо сказал я за свою утреннюю эрекцию, потому что помнил, как Люба любит прямоту во всех ее смыслах.
Мы, я, и мой член, хотим тебя, – сказал я.
У него нет души, – сказала она.
Само собой, это же просто кусок мяса, – сказал я.
Я о Дьяволе, милый, – сказала она.
Дьявол, мысленно взмолился я Ему вновь. Привези мне женщину, дай мне кусок сладкой, скользкой мохнатки, раздвинь передо мной ноги женщин, и я сделаю ради тебя все, что угодно. Разрежу чужое нутро, окропив кровью землю под красным светом Венеры, к примеру. Дьявол, пришли мне ее. Приди, воззвал я Любу. Приди ко мне. Я представил себе, что она муха, а я – паук, обклеивший ее своей слюнявой паутиной. Я потянул этими струнами ее неподатливое тело к себе. Всей силой своего воображения я представил, что я – гриб, прорастающий мицелием в тело жертвы, и высасывающий ее соки. Я пророс в тело Любу, в ее сальные с утра волосы, ее большущие сиськи, в ее скользкую щель, в ее пряный зад, и потянул ее к себе. Я буквально физически ощутил ее колебания. Она колебалась, чуть покачиваясь, словно утопленник под водой – от течения. Я усилил приток воды мыслями, и ее волосы заструились по набухшей от влаги коже. Я буквально видел это.