Слуги закончили приготовления лошади Гавейна. Она была готова отправится в путь, как только хозяин оседлает ее.
Северные ворота Камелота отворились. Рыцарь, гордо восседая на кобыле, выехал с территории замка. Его цель — Зеленая часовня, и он ее достигнет, не смотря ни на что.
***Гавейн беспрерывно ехал целый день, и только на ночлег остановился. Была бы его воля, и путешествие продолжалось бы, но вот его ездовое животное уже устало.
По этому, к счастью животного, был объявлен привал.
-Отдыхай, Флая.
Привязав лошадь к дереву, Гавейн сел на голую холодную землю. Его замерзшая рука потянулась к сумке с едой. Кое как найдя там хлеб, рыцарь отломил краюшку.
Сдоба уже успела остыть, но ничего другого в данное время года и ожидать не стоило. Промозглый ветер уже вовсю пересчитывает кости, беспощадно проходя сквозь латный доспех.
Единственное, что согревает Гавейна — мех под пластинами. Он не дает теплу тела выходить понапрасну, и сохраняет его в течении нескольких часов.
Дожевав хлеб, рыцарь поднял голову. С неба начинали сыпаться маленькие редкие снежинки. Крошечные кристаллики замороженной воды касались его брони, но не плавились, как тогда, когда попадали на голое тело.
Гавейну очень скоро стало скучно. Единственное развлечение, какое он себе смог найти — потренироваться в использовании способностей, и по возможности их улучшить.
Латные перчатки уже лежали около ствола дерева, а сам Гавейн отошел от лошади на некоторое расстояние, чтобы не напугать громким звуком.
Вытянув руку вперед, рыцарь дождался, когда на ладонь упадет хотя бы несколько снежинок, и они смогут растаять, превратившись в воду. Вся суть его тренировки заключалась в том, чтобы преобразовать воду во что-либо другое.
Особая сила Гарета заключалась в следующем — он мог менять структуру вещей. Саму их суть, можно сказать. Едва прикоснувшись к предмету, он мог сделать из, например, дерева железо.
Так же, при достаточной концентрации магических сил, мог изменить форму предметов. Тем самым, необходимость точить клинки у этого рыцаря отпадала начисто.
Он мог укрепить все, что имеет простую и понятную материю.
Однако, не смотря на такие возможности, Гавейн не мог создать ничего нового. Ему нужен был исходный материал, чтобы начать делать хоть что-то. Иными словами, если его оружие все же разобьют в поединке, то этот рыцарь может смело отправляться на тот свет.
***-…рыцарь, всю свою жизнь посвятивший ложным идеалам…
Этот грубый хриплый голос не давал Гавейну покоя.
Он и мужчина кружились в вихре ярости и стали, упорно доказывая друг другу, кто прав. Чему необходимо следовать, чтобы жить с честью…
-…ты просто захотел стать таким же, какой стала она!
Руки Гавейна сгибались под силой, которую его противник вкладывал в каждый свой удар. Каждый раз атакуя все сильнее и сильнее, он был готов в любой момент разрушить клинки Гавейна одним лишь выпадом.
Свист стали не прерывался не на секунду. Острые лезвия оказывались в зарубках за какие-то несколько секунд.
-…ты не в сказке, чтобы мечтать о спасении своей души, следуя рыцарским идеалам!
Сотни искр, высекаемые стальными клинками, падают на полуразрушенный пол, и мгновенно угасают.
Мышцы бойцов напряжены, их организм работает на всю мощность. Однако дыхание обоих все же ровное, не прерывистое.
Рыцари обступают друг друга. Каждый пытается зайти оппоненту за спину, дабы выиграть удобный момент для резкой смертоносной атаки. Однако оказаться за спиной врага удается лишь второму рыцарю, который грациозен даже сейчас.
-…Я НЕ…
Гавейн слышит свои прерывистые крики.
-…НЕ ОШ…
Неприятное чувство в району живота заставляет рыцаря Камелота проснуться. Зря он решил спать на тонком настиле. Тонкое покрывало, которое рыцарь положил под себя, ничуть не согревало.
Конечно, оно могло согревать, но вот только повинуясь своей лени, Гавейн не стал снимать латы, а решил спать в них. Не мудрено, что он промерз до самых костей.
Сказывался недостаточный опыт походов.
Тихий шорох привлек внимание рыцаря. Снег хрустел под чьими-то ногами невдалеке. Всего в нескольких ярдах от рыцаря и его спящей лошади показался высокий силуэт.
Тень спряталась за лысым кустом, надеясь что его не заметят.
Гавейн решил не играть с судьбой. Быстро, но в то же время тихо и незаметно, он снял обе латные перчатки. Едва сгибающиеся пальцы зачерпнули обжигающего снега.