Важной проблемой для Австро-Венгрии всегда были отношения с соседней Сербией. Во-первых, в самой империи жило много сербов, во-вторых — за Сербией потенциально стояла Россия (хотя в конце XIX столетия она больше поддерживала Болгарию), интересы которой на Балканах совсем не совпадали с интересами Австро-Венгрии. Австрийцы умело использовали внутриполитические противоречия в Сербии, в том числе и борьбу между двумя княжескими, а потом и королевскими сербскими династиями — Карагеоргиевичами и Обреновичами.
С начала XIX века представители этих династий сменяли друг друга на княжеском престоле Сербии и, мягко говоря, не любили друг друга. Взаимная вражда началась еще между Георгием Карагеоргиевичем и Милошем Обреновичем — руководителями Первого сербского восстания против турок (1804–1813) и основателями двух династий. Виюле 1817 года люди Обреновича коварно убили вернувшегося в Сербию из-за границы Георгия, а его голову отослали туркам.
В 1815 году, когда Турция под давлением России согласилась признать автономию Сербии, именно Милош Обренович стал первым сербским князем с правом передачи правления по наследству. Впрочем, формально Сербия оставалась вассалом Османской империи до 13 июля 1878 года, когда после Русско-турецкой войны по условиям Берлинского мира получила независимость, а в 1882 году княжество Сербия было провозглашено королевством[9].
Первым сербским королем стал Милан Обренович (1882–1889), до этого (1868–1882) носивший титул князя. Наверное, нет в истории этой страны монарха, к которому сербы относились бы так плохо. Хотя начинал Милан достойно — в 1875 году впервые в истории Сербии созвал парламент — Народную скупщину, а в июле 1876-го объявил войну Османской империи, поддержав таким образом восстание в Боснии и Герцеговине. Но дальнейшее его правление перечеркнуло в глазах многих сербов эти заслуги. Особенно не нравилось им резкое сближение с Австро-Венгрией, которую сербы считали безусловно враждебным государством. А в Вене, наоборот, не скрывали удовлетворения.
Поскольку завоевать Сербию Вена позволить себе тогда не могла, она всячески старалась сделать славянских соседей экономически зависимыми от себя. Внезапное расположение короля Милана к австрийцам было очень кстати. В 1881 году король Милан подписал торговый договор, по которому вся экономическая жизнь Сербии фактически оказалась под контролем империи.
Дело в том, что Сербия основной доход получала за счет экспорта продуктов сельского хозяйства — хлеба, овощей и фруктов, скота (главным образом свиней) — в страны Европы и почти 90 процентов этого экспорта шло через Австро-Венгрию. Разумеется, при таком положении дел «кнопка» контроля над политикой сербского правительства находилась в Вене. Достаточно было под любым предлогом (эпидемии и пр.) закрыть свою границу для товаров из Сербии, и ее экономический крах стал бы лишь делом времени.
В октябре 1885 года Милан начал совершенно бессмысленную войну с Болгарией, которую сербы фактически проиграли. Ни сама война, ни ее результаты не добавили ему популярности.
В 1889 году король неожиданно отрекся от престола в пользу своего сына Александра и уехал за границу, при этом выбив себе пенсию в 300 тысяч франков в год и пригрозив вернуться в страну, если эта сумма не будет выплачиваться. Деньги ему исправно переводили, бывший король путешествовал по Европе, поигрывал в казино, дружил с императором Австро-Венгрии Францем Иосифом. В 1892 году он отрекся и от сербского подданства, за что получил еще миллион франков.
Об отношении сербов к Милану свидетельствуют записки русского литератора и критика Александра Амфитеатрова, оказавшегося в Белграде в феврале — марте 1901 года — как раз тогда бывший король умер в Австро-Венгрии от воспаления легких и был похоронен в Вене.
«Не было серба, который явно или тайно не радовался бы его смерти, — отмечал Амфитеатров в книге «В моих скитаниях. Балканские впечатления». — В разговорах с великими и малыми я одинаково слышал откровенные фразы:
— Бог сжалился над Сербией и взял к себе Милана.
— Как вовремя умер Милан!
И даже в высшем, министерском кругу раздавались политические остроты, что, мол, Сербия, измученная, потерявшая все средства и голову, совсем было ринулась в пасть Австрии: глотай! твое счастье! Но тут король Милан нашел, что пора и ему совершить для Сербии хоть какой-нибудь патриотический поступок: он взял и умер. Да еще как ловко умер-то: в Австрии…»
Почему сербы так живо реагировали на смерть пусть нелюбимого, но уже бывшего короля? Но в том-то и дело, что Милана можно было назвать бывшим лишь формально.
До конца жизни он активно вмешивался в сербские дела, возвращался в страну, несмотря на отказ от подданства и субсидии из казны, и даже умудрился перед смертью разругаться со своим сыном, королем Александром.
Александр Обренович на портретах выглядит человеком вполне интеллигентного вида, в пенсне, хотя с несколько капризным выражением лица. Амфитеатров, которого сербский король принял в Белграде в 1901 году (аудиенция продолжалась 43 минуты), описывал его хотя и с чувством симпатии, но не без некоторого удивления: «Король Александр, вследствие небольшого роста и… субтильного телосложения, кажется еще моложе своих двадцати шести-двадцати семи лет. Мое первое впечатление было: «какой черненький мальчик!»[10].
На Александра сначала возлагали некоторые надежды, но его правление (1889–1903) во многом оказалось продолжением политики его отца. Король был взбалмошным, неуравновешенным и непредсказуемым, и эти черты его характера отражались на положении в стране. За 12 лет пребывания на престоле он отменил три конституции и сменил 21 правительство.
Сюрреализм сербской ситуации усиливался еще и тем, что бывший король Милан всё же вернулся в страну в 1894 году и фактически стал главным советником сына. А через четыре года Александр назначил его главнокомандующим сербской армией. В июле 1899-го в Белграде на жизнь Милана было совершено покушение. Бывший король не пострадал, зато лидеры сербской оппозиции — именно их обвинили в подготовке покушения — оказались в тюрьме.
Однако вскоре Милан снова покинул Сербию. Он был возмущен поведением сына. И, надо сказать, в этом случае многие сербы были с ним солидарны.
Настоящий скандал в стране вызвала история с женитьбой Александра на своей любовнице Драге Машин (урожденной Луневице), бывшей придворной даме своей матери, королевы Натальи. Она была значительно старше короля — то ли на 9, то ли на 12, то ли даже на 15 лет. Драга пользовалась очень дурной репутацией и в придворной среде, и в народе. Рассказывали, что когда король объявил о помолвке, министр внутренних дел Гечич буквально умолял его: «Ваше величество, не смейте на ней жениться! Она была любовницей каждого из нас, и моей в том числе!» — за что якобы получил от Александра пощечину.
Сейчас уже сложно сказать, были ли эти слухи о Драге правдивы. Но тогда многие им верили. Отец Александра[11] и белградский митрополит сначала отказались благословить этот брак. В ответ безумно влюбленный Александр проявил недюжинное упорство: возмущенно заявил, что никто не имеет права вмешиваться в его личную жизнь, и пригрозил уехать вместе с Драгой за границу, оставив страну без короля. Ему удалось переломить ситуацию в свою пользу.
Свадьба состоялась 5 августа (23 июля) 1900 года. Народ кричал: «Да здравствует король! Да здравствует королева!» Новобрачных во время торжественного проезда по улицам Белграда сопровождал почетный караул из молодых офицеров. Среди них был и 24-летний поручик Драгутин Димитриевич.
Драга начала активно вмешиваться в управление страной. С ее одобрения король назначал людей на государственные и военные посты. Сербские офицеры считали это оскорбительным для чести армии.
Больше всего Александр жаждал появления наследника, чтобы обеспечить будущее династии. И вот настал день, когда Драга сказала ему, что беременна. На радостях король распорядился сделать официальное сообщение, известил о скором появлении наследника других европейских монархов (в том числе российского императора Николая II) и даже объявил амнистию своим политическим противникам — их выпустили из тюрьмы. Был устроен торжественный прием на 800 персон. Русский царь прислал в подарок золотую колыбель для младенца.
9
Династия Карагеоргиевичей правила Сербией в 1842–1859 и 1903–1941 годах, а Обреновичей — в 1815–1842 и 1859–1903 годах.
10
Сербы, прочитавшие интервью Амфитеатрова с Александром, даже не поверили, что их король всё это говорил на самом деле. Они уверяли, что тот вообще с трудом связывает слова и изъясняться так складно, к тому же по-французски, более сорока минут просто не мог: «Ей-богу, это вы сами за него написали в его духе». Не очень поверили описанию встречи и некоторые дипломаты: «Помилуйте! Он среди разговора на пол плюет». Но Амфитеатров утверждал, что всё так и было, как он написал.
11
В знак протеста против женитьбы сына Милан подал в отставку с поста главнокомандующего сербской армией и снова покинул страну.